Вся эта информация была написана в Брошюре, выданной ему сразу по прибытию в Стаб. Стаб от слова стабильный — так принято называть кластеры, которые перегружаются с большим временным периодом в несколько лет, либо вовсе не перегружаются. Брошюру ему вручили, дали поесть и поместили в лазарет на три дня для заживления ран. Сначала не верилось в столь скорое восстановление, но действительно, спустя три дня кости практически срослись, и можно было передвигаться на костылях. Так же, не смотря на заверение, что новичкам помогать принято, уже в первый вечер пришёл человек, и объяснил, что все блага, и лечение необходимо будет отработать. Специалисты его мира востребованы мало, тут предлагают иную работу. Узнав о воинской обязанности, стаже вождения, навыках стрельбы и опыте прошлой жизни было предложено два контракта, один на вождение грузового автомобиля, переделанного под нужды и опасности Улья, второй в отряд рейдеров, занимающихся обеспечением продовольствия. Алви немного подумав решил, что водителем ему будет удобнее. С оружием он дружит, всё–таки два года в пехоте, но стрелять он не очень любит. Да и передвижение на грузовике полезнее для восстановления ноги. Подписав необходимые документы, (вот уж и правда бюрократия — Адово детище, даже в этом чокнутом мире на ней очень много завязано) и получив документ на пребывания в стабе, с печатью и подписями, спустя три дня лежания в лазарете, был переведён в казарменную общагу, с собственной койкой и шкафчиком метр на полтора.
— Дорова, новенький! — протянул ему руку высокий парень, он был крепок, даже, наверное, накачен. С голубыми глазами и чёрными, стриженными, достаточно коротко, волосами. Если ему отпустить немного волосы, вполне сойдёт за мечту пятнадцатилетних девчонок, что в красных трусах и при плаще, спасал людей одного лишь континента в киношедеврах родного мира.
— Привет, — ответил крепким рукопожатием Алви.
— Меня Моцартом зовут. Такое вот прозвище. Немного необычное для данного места, но мне нравится, — с белоснежной улыбкой произнёс Парень.
— Алви. — коротко, с лёгкой улыбкой, тоже ответил Новенький.
Вот ведь заразный, подумал про собеседника Свежий житель Улья. Всего минута его общества, а я уже лыблюсь. Что бы как–то побыстрее закончить разговор, с уже севшим напротив Парнем, Алви спросил: — Вы все тут такие весёлые и довольные жизнью в этом аду?
— Да не, я один идиот на весь Стаб, — с лёгким смешком ответил собеседник — в основном такие как ты тут тусуются, хмурёные и больно важные. Поржать здесь не принято. Но ты даже по местным меркам тёмный, с кем–то был при переходе? Потерял родственника?
— Не твоё дело, Композитор. — расправляя кровать с намерением поспать, и заодно избавится от назойливого Пианиста, сказал Алви.
— Ну это понятно, ты не быкуй, сейчас уйду, но скажу тебе так. Здесь, во–первых, всё возможно, во–вторых, были прецеденты, и я сам тому свидетель. Бывает сюда же закидывает копии людей. Ты не будешь же спорить, что жизнь этом мире, отличается от жизни в твоём! — по–доброму рассказывал Моцарт — Так вот, таких как твой, миров полно. У нас тут понимаешь, мультивселенная. И те, кого ты потерял, возможно живы в другом мире, они отличаются, но при этом очень похожи. Тут даже своего двойника встретить можно. Вероятность мала, примерно, как в десяти тиражах подряд джекпот сорвать, но она есть, повторю — сам свидетель. — закончил собеседник.
— То есть Ксюша, может быть, сейчас жива, просто в другом мире! — заинтересованно спросил Алви.
— То, что в других мирах живут такие же Ксюши — это верняк, сложности в том, чтобы она сюда попала, да и иммунной чтобы была. Тут, как и говорю, разные дела бывают.
— Спасибо, Моцарт. Если не врёшь, то большое спасибо, — ещё раз протянул руку Алви.
— Всегда пожалуйста, коллега, всегда пожалуйста, — ещё раз пожал руку композитор.