— А вы?
— Как и другие руководители, не пускал и не давал. В ответ получал обвинения в том, что покрываю, укрываю или не способствую очередному расследованию. Почти все проверявшие грозили увольнением.
— Не было соблазна плюнуть и уйти?
— Охватывали сомнения — служить или не служить? Что делать дальше, когда люди, ни черта не понимавшие в нашем деликатнейшем деле, вызывают тебя и, прямо говоря, требуют выдать государственную тайну? Наверное, хорошо, что я тогда работал в отделе кадров. Вот когда возникло чувство профессиональной солидарности и ответственности: если сейчас уйти, то на твое место придут те, чужие. Развалят все, что только можно.
— Вы остались, но сколько светлых голов разведку покинуло…
— Период был особенно сложный. Формировалось отрицательное отношение общества к разведке, не было понимания во властных структурах. Доходило до того, что на покрытие всех текущих расходов за рубежом нам выдавали средства в экзотической валюте: как хотите, так и работайте, меняйте или еще что. А уж зарплата… В разведке остались только те, кто работал по убеждению. Все, пришедшие из финансовых либо карьерных соображений, ушли. Как и те, кто не сумел выдержать неприятнейшего прессинга. Многие наши сотрудники сейчас работают в бизнесе, в различных частных структурах. Я говорю это не в обиду или в осуждение им. Люди реализуют себя там, где могут, они служат и помогают стране. Зато у нас в разведке остался костяк тех, кто работал по убеждению. Кто после довольно мучительных размышлений понял: надо сохранить то, что осталось. Спасать профессионализм Службы и ее источников, держаться, стиснув зубы. Тогда к нам пришел новый директор — Евгений Максимович Примаков.
— Считается, что он и спас внешнюю разведку от грозившего развала. А если вернуться к вам лично, как все-таки после тех испытаний сложился ваш путь к креслу первого заместителя директора внешней разведки?
— Я прошел путь от младшего оперуполномоченного до старшего уполномоченного в контрразведке. Затем все ступени, не минуя ни единой, в Службе внешней разведки. А тогда, в трудные годы, Примаков предложил мне возглавить один из важных отделов. Политик он — мощный, организатор — великолепный. Но чувствовал, что нужно советоваться с профессионалами высшей пробы — Кирпиченко, Рапотой, Трубниковым… Одновременно присматривался и к более молодым, которых считал перспективными. При моем назначении (договаривались на срок не менее пяти лет) мы наметили профессиональные задачи. На какие направления расставить кадры. Чего в первую очередь добиваться. На какие объекты проникнуть. Где добывать важную упреждающую информацию. Однако терпения Евгения Максимовича хватило на полтора-два года: он увидел результаты работы отдела и предложил возглавить еще более крупное, более ответственное подразделение. Я по ряду причин отказывался, выражал сомнения, просил дать время подумать. Но прозвучала запомнившаяся примаковская фраза: «Ты думай, а мы будем решать». Вскоре вышел указ президента. Аналогов его не встречал ни до, ни после: освободить генерал-майора Завершинского от должности начальника управления и назначить его на должность начальника управления.
— Даже названия управления из-за его секретности не указывалось?
— Без какого-либо названия. Затем Евгений Максимович Примаков и Вячеслав Иванович Трубников представили меня в управлении, которым я потом руководил шесть лет.
— Задавать вопросы о содержании работы в новой должности бесперспективно…
— Совершенно.
— А с кем вы работали?
— Со многими прекрасными людьми, профессионалами высшего класса, в том числе с Героями Советского Союза и России. С Героем Советского Союза Геворком Вартаняном. Сблизился и дорожу отношениями с Джорджем Блейком. Думаю, этих двух славных имен достаточно. А 24 ноября 2000 года последовал новый указ президента о моем назначении первым заместителем директора.
— Прямо в ваш день рождения. Случайное совпадение?
— Думаю, да.
— Вы считаете себя везучим человеком?
— Наверное.
— Существует в разведке такой фактор, как везение?
— Конечно. Есть и везучие люди. Но у меня другая теория: иногда мелькнет удача рядом с человеком, а он ее и разглядеть не успеет. Чтобы увидеть удачу, надо иметь подготовку и знания.