Такие дела…»
– Ненавижу «русский шансон»! – недовольно проворчала Анна Михайловна. – Опять ты перестроил приемник, Витька! Стоило только отвернуться…
– Да ладно вам, Анна Михайловна! – оскалил зубы водитель, подмигнул докторше. – Классная песня, между нами говоря!
– Для гопников и зэков! – отрезала женщина.
Настроение у нее было отвратительным. Дежурство началось с неприятной аварии на Петербургской трассе. И хотя машина прибыла на место вовремя, спасти пострадавших не удалось. Двое умерли сразу после столкновения, третий еще жил, когда у него брали анализ крови. Но в «Скорой» не было необходимого оборудования, требовался аппарат для искусственной вентиляции легких. А «Реанимация» слишком долго продиралась через пробку…
Докторша не разговаривала об этом с напарником, хотя думали с Борисом об одном и том же. Не могли не думать. Витьке же все было по барабану.
– Да я… Вот черт! – водитель «Скорой помощи» резко тормознул, дернув руль вправо.
Джип, обгонявший машину с красными крестами на бортах, неожиданно вильнул, чуть было не спровоцировав аварию. Анна Михайловна ойкнула, схватилась за ручку на дверце.
– Ну че ты делаешь, придурок! – высунувшись в боковое окошко, завопил Витька.
И замер без движения. Окоченел. Примерз к сиденью. Время остановилось.
«Тук… Тук… Тук…» – постучались секунды. «Тук! Тук! Тук!» – постучались пули в дверцу машины с красными крестами. Будто интересовались: можно ли войти? Но ответа не дождались.
Из троих людей, находившихся в «Скорой», успела закричать только Анна Михайловна. Она была дальше всех от убийцы, и первые заряды приняли на себя Виктор с Борисом. Когда мужчины завалились вперед, на «торпеду», и Анна Михайловна перестала кричать. Острые жала добрались и до ее тела, порвали бледно-синий балахон и белый докторский халат, перекрасив все в другой цвет.
Битый расстрелял в упор, с нескольких метров, полный рожок «АКМ». «Скорая» дернулась, будто раненый зверь, улетела с трассы. Нырнула в канаву, тяжело заваливаясь на бок.
– Давай! – приказал подручный Яреса.
Водитель «Мицубиши Паджеро» чуть притормозил, чтоб было удобнее целиться. Второй ликвидатор, сидевший на заднем сиденье, у открытого окна, выстрелил трижды. Его пистолет был заряжен зажигательными патронами.
– Давай! Пошел! – дико завопил Битый, когда над изуродованной машиной взлетел оранжевый гриб. – Ходу! Ходу!
Джип резко дернулся, набирая «сотку». Клубы дыма и языки пламени все-таки дотянулись до «Мицубиши Паджеро», бессильно лизнули заднее стекло. Растаяли вдали.
Битый открыл дверь – на ходу вышвырнул автомат. Подальше, в кусты. Хлопнул створкой. Вытер пот со лба, жадно выхлебал бутылку пива, шумно выдохнул.
– Порядок, что ли? – спросил он второго киллера, сидевшего на заднем сиденье.
– Типа того, – лаконично отозвался напарник, выбрасывая пистолет в окно, на обочину.
Главарь вытащил мобильник из кармана, набрал номер Яреса.
– Все путем, – сказал он, когда шеф службы безопасности взял трубку. – Мы возвращаемся на базу. Что? Да, понял! Отбой!
Битый спрятал «трубу» в карман. Харкнул в окно.
– Шеф говорит, кипеж уже начинается. Планы «Перехват», «Мертвое кольцо», все такое. От стволов мы вовремя избавились.
Откуда-то спереди донесся вой милицейской сирены. Водитель тут же нырнул в правый ряд, спрятался за фуры. Мимо – с блеском «мигалок» и ревом – промчалось сразу несколько машин дорожно-постовой службы.
– Торопятся… – глянув в зеркало заднего обзора, лаконично заметил водитель.
– Пусть торопятся, – зевнул Битый, – у них работа такая.
Джип свернул с широкого асфальтового полотна на грунтовку, медленно, неторопливо потащился в сторону проселка, выводившего к базе «Ноев ковчег»…
…Капитан сдвинул фуражку на затылок. В сердцах, от души, выматерился. Пожарные заканчивали тушить «Скорую». Пламени уже не было, лишь кое-где из салона выползали струйки едкого дыма. Никаких шансов найти документы, улики. Черный, покореженный остов да дыры в борту – там, где пули «калаша» разорвали тонкий металл.
Очевидцы трагедии в один голос утверждали, что огонь вели из джипа, прямо на ходу. «Мицубиши Паджеро» нагнал «Скорую», и бандиты безжалостно расстреляли машину с красными крестами. Номеров, как водится, никто не успел заметить. Немногочисленных свидетелей пробил столбняк от наглости киллеров.
– Нет, реальные отморозки! – выругался капитан. – Ну где такое видано? Я еще могу понять, когда расстреливают бизнесменов. Или бандитов… Но чтоб… так… среди бела дня, на глазах у всех… «Скорую»… Господи, этих-то за что?!
Пальцы, лежавшие на руле, стали бесплотными. Теперь они напоминали сгустки энергии, конденсированные, но все время изменявшие форму. Даже закрывая глаза, Сергей не оказывался в темноте – под веками метались разноцветные пятна. То размытые, с плавными переходами одного тона в другой, то четкие, с резкими контурами.
В какой-то момент стало невероятно трудно управлять машиной – Сергей уже не мог усилием воли отогнать от себя нелепые, бредовые картины. Поздняков испугался не на шутку. Он не понимал, что происходит, что случилось с его телом. Заразился? Но то, что чувствовал, совсем не походило на симптомы ВИЧ-инфекции, о которых лишь недавно толковала врачиха…
Как там ее? Анна Михайловна, кажется. Суровая… Посмотрела – и тут же забыла про него. Словно и нет такого человека… Разве это правильно? Разве он не имеет права на другое к себе отношение? Нечестно. Надо будет сказать при встрече…
– При какой встрече? – пробормотал Сергей, устав от борьбы с самим собой. – Какой встрече, идиот? Ты никогда в жизни ее не увидишь.
Он и не догадывался, насколько был прав. Поздняков не включал радио и потому не слышал новость, которую обсуждали на всех каналах: в ближайшем Подмосковье расстреляна машина «Скорой помощи», возвращавшаяся в город после выезда к месту тяжелой аварии на трассе Е95.
– Господи, да что же это такое? – Сергей потряс головой.
Разноцветные переливающиеся пятна разлетелись по сторонам, будто мухи после резкого движения рукой. «Напиться, что ли? – подумал Сергей. – По принципу: ляг, поспи, и все пройдет…»
С неба вдруг пролился дождь. Странный дождь. Из темно-вишневых облаков вниз падали маленькие молнии. Нелепые молнии, каждая из которых свернулась в клубочек, будто живая. Они падали на лицо, на руки, и Поздняков чувствовал удивительные капли – любая из них колола, раздражала кожу.
Он хотел поднять руки, спрятаться от загадочного ливня, но вдруг понял, что это бесполезно. Дождь из молний пройдет насквозь, точно так же, как проходит сквозь рубашку. Ведь он, Сергей, чувствует уколы молний не только руками и лицом – искорки бьют по плечам, по спине. Так, словно на нем нет никакой одежды.
Сергей притормозил у обочины, потер глаза пальцами. Глянул по сторонам – прочие машины ехали по трассе, будто ничего особенного и не происходило. Люди на тротуарах шли без зонтов и курток, мужчины – в футболках и рубашках, женщины – в легких блузках и топиках. Неужели, он сходит с ума? Совершенно точно: никто из москвичей не видит и не чувствует странного дождя. Лишь он один…
От уколов молний больно не было. Просто казалось, невидимый мастер Чжень Цзю втыкает острия в какие-то точки, ведомые одним специалистам по иглотерапии. Больно не было, скорее приятно. Молнии дождя входили в тело, сливались друг с другом, превращаясь в потоки воды. Нет… Как же энергия может превратиться в поток воды? Выходит, это потоки чего-то другого?
Реки, бегущие вниз. От головы – через все тело – вниз. Получается завершенная, гармоничная система, от неба до земли. В которой он – Сергей Поздняков – что-то вроде связующего элемента. Нет! Замыкающего цепь между небом и землей.
– Господи, какой бред! – пробормотал директор турфирмы, вновь мотая головой и отфыркиваясь.
По лицу текла электрическая влага, попадая в рот и нос.
Сергей резким усилием воли на миг сбросил пелену дурмана, посмотрел по сторонам. Он находился на Ленинградском проспекте. Как до сих пор ни в кого не врезался? Удивительно… Поток был довольно плотным, кругом двигались машины, но тело словно работало само, независимо от разума. От разума, который изменился. Трансформировался во что-то непривычное, пугающее. Стал другим…