- Какая чушь! Ты об этом меня спрашивал, да?! Конечно, у на снет никаких фагов! Вот ещё глупости, чтобы я кому-то исподнее стирал.... а ты стирал? - вдруг спросил Тинли - и преглупо захихикал, заставив Пола залиться краской. Но мимолётный стыд быстро прошёл, и Пол тихо спросил:
- Кто же тогда защищает вас от старших?
Смех Тинли оборвался - Пол так и не понял, от его ли вопроса, или пламенеющий взор учителя наконец подействовал. Тинли неуверенно пожал плечам, и сердце Пола упало. В Бродуэлле не было фагов. Значит, никто не возьмёт опеку над ним, как то было в Кроули и Хотинтоне. Значит, со всем придётся разбираться самому.
Впрочем, пока не с чем было особенно разбираться. Никто к нему не приставал, не считая нескольких подначек и тычков в общей шеренге, когда они строились для похода в часовню и потом обратно. Тинли молчал, и Полу тоже не хотелось говорить. Когда она расшиковались и двинулись к выходу, Пол внезапно услышал громоподобный голос - и, подняв голову, увидел устремлённый на него обвиняющий перст.
- Стюарт! Тинли! Лишены ужина за болтовню во время молитвы! Живей, шевелитесь!
Надо же, думал Пол, меряя шагами холодный коридор, как быстро они выучили моё имя.
Столовая была одна на всех, и это было самое большое помещение в пансионе. Три сотни мальчиков и дюжина учителей, рассевшись за длинными столами по классам (учителя сидели со своими учениками; в конце своего стола Пол увидел мистера Терренса), свободно умещались в нём. Гул, создаваемый их голосами, напоминал гудение пчелиного роя. Всё как всегда. Обычная школа.
Пол удивился, когда перед ним поставили стакан чая без сахара и тарелку с куском хлеба. Усевшийся рядом Тинли получил такую же порцию.
- Нас лишили ужина, но не собираются уморить голодом, - объяснил он и с наслаждением вгрызся в сухарь. Особенно огорчённым он не выглядел. Пол, ничего не евший с самого утра, такого о себе сказать не мог. Он быстро проглотил свой хлеб и долго прихлёбывал чай, завистливо поглядывая на соучеников, активно уплетавших за обе щеки овощное рагу. Никто, разумеется, не предложил поделиться с ним своей порцией, но он этого и не ждал. Он украдкой оглядывался, пытаясь рассмотреть столы старшеклассников, но видел только долговязые спины и коротко стриженные затылки. За столом шестого класса шумели меньше всех, что и неудивительно - там сидел директор. И ещё Пол успел заметить учителя - довольно молодого, очень красивого человека со светлыми волосами и располагающей улыбкой.
- Это кто? - ткнув Тинли локтем в бок, спросил он.
- Это мистер Эткинс, - с полным ртом ответил тот. - Учитель математики. Он кузен директора Адделрея и самый главный тут после него. Не сворачивай шею, ты на него ещё насмотришься.
- Он читает четвёртому классу тоже?
- Всем читает.
И так Пол узнал, что математика была предметом, который четвёртые, пятые и шестые классы слушали все вместе, хотя у каждого было своё задание. А это значит, с упавшим сердцем понял он, что избежать тесного контакта со старшеклассниками никак не получится. Впрочем, он знал об этом и раньше: директор Адделрей говорил что-то о том, что утром младшие и старшие вместе занимаются гимнастикой.
Что ж, мрачно подумал Пол, посмотрим. Поглядим.
Когда они выходили из столовой, один из мальчишек спросил:
- Скажи, Стюарт, а правда, что это уже третья твоя школа?
Пол подавил вздох. Такие вещи быстро становятся всеобщим достоянием. Он вспомнил, как сказал об этом Тинли в часовне, и снова вздохнул. Их могли услышать, конечно, но Пол видел, как во время ужина Тинли оживлённо болтал с другими мальчишками, и самые страшные подозрения поселились в его душе...
- Правда, - как можно более равнодушно ответил он.
- И что, тебя выгоняли из всех? За тупость или за безделье? - спросил ещё кто-то - кто-то из старших, понял Пол, и молча выслушал грянувший со всех сторон хохот. Дождался относительной тишины и сказал:
- Меня ниоткуда не выгоняли. В Кроули я отучился три года, потом пансион закрыли, и мне пришлось переехать в Хотинтон. А там разразилась эпидемия чахотки, и нас всех отправили по домам.
Смех вокруг немного утих. Мальчики посерьёзнели. Слово "чахотка" было закомо слишком многим из них, и не только понаслышке.
- Что, кто-нибудь умер? - спросил какой-то мелкий мальчишка, и Пол ответил:
- Да. Очень многие умерли.
Повисло неловкое молчание. По лестнице в свои спальни они поднимались почти в полной тишине. Потом малышей повели налево, в комнаты для домашних занятий; шестиклассники свернули в сторону библиотеки, а остальным предстояло делать уроки прямо в спальнях, потому что места на всех не хватало.
- А в Кроули, кажется, был какой-то скандал, - сказал вдруг Рикмонд, вновь удивив Пола своей осведомлённостью. - Что-то такое гнусное с директором, да? Его сместили с поста, а он сам был главным содержателем пансиона, и Кроули обанкротилось.
- Не знаю, я сразу уехал, - неохотно отозвался Пол.
- Он водил к себе монашек из соседней обители, - громко пояснил всезнайка Рикмонд слушателям. - Или монашков... я не помню. Монашек или монашков, Стюарт?
- Говорю же, не знаю, - огрызнулся Пол.
- Целые оргии устраивал! - продолжал делиться сведиями Рикмонд. - На десять, пятнадцать человек! Они пели, плясали и трахались прямо на столах в классных комнатах!
- Если всё было так, они должны были чертовски шуметь, - хмыкнул кто-то. - Эй, Стюарт, вам там часом не выдавали затычки для ушей? Или, может, приглашали поглядеть, а то и присоединиться, а, Стюарт?
- А ты, видать, жалеешь до крайности, что не имел такой возможности? - лениво отозвался Пол, и мальчишки снова грохнули. Последовал обмен непристойностями, в котором каждый пытался предложить свою версию того, за что был низложен директор пансиона Кроули. Пол криво улыбался. Он не собирался удовлетворять их интерес.
Потом они делали уроки, а Пол, поскольку у него уроков на сегодня не было, распихивал по узким ящичкам комода свои пожитки. Мамин шарф он свернул и засунул подальше, чтобы не потерялся. Носить его в этом месте он не хотел; в конце концов, у него был ещё один шарф. более нейтральных тонов.
- Не трудно тебе вот так перебираться в третий раз? - вдруг спросил Тинли. Пол пожал плечами.
- Ничего особенного.
- Я бы не смог, - выпалил Тинли немного смущённо и отвернулся. Пол снова пожал плечами и ничего не сказал. Он устал за день, хотел есть и все ещё был обеспокоен новыми для него порядками в Бродуэлле. Впрочем, подумав, он решил отмахнуться от этих мыслей. Теперь он здесь и должен как-то приспосабливаться. Пока что всё идёт неплохо, а там видно будет.
Тинли зубрил рядом латынь, остальные мальчики тоже готовились, и от скуки и усталости Пол завалился спать. Он смутно заметил сквозь полудрёму, как погас свет, и немного позже услышал возню рядом с собой: это Тинли устраивался на ночлег. Он пихался и сопел, то и дело задевая Пола локтями. Ноги у него были ужасно холодные.