Владимир замолчал. И снова пробежался глазами по залу — Алены не было. Хотя если б ее привели, он точно бы этого не пропустил.
— Так вы говорите, что знаете Алену Савченко уже около пяти лет?
— Да, — Владимир кивнул.
— И когда вы встретились, вернее, когда вы ее нашли, она придя в сознание не узнала вас?
— Да.
— И позже, когда вы ей все рассказали, какова была ее реакция?
Владимир вспомнил озадаченное и сосредоточенное личико Алены, пытающейся уложить в голове все обилие новой информации и принять ее.
— Она поверила мне, но поведение ее не поменялось. Алена долго не могла привыкнуть, что все рассказанное мною действительно относится к ней.
— А когда она вспомнила? Произошла ли какая-то перемена в ее поведении и в ваших отношениях?
— Да, — снова сказал Володя.
— Что именно, поясните пожалуйста.
Владимир нахмурился. Он не был уверен, что сможет объяснить это словами.
— Она была очень… подавлена. Алена вспомнила про то, что случилось с Олегом, и с тех пор ее преследуют страшные воспоминания. Раньше, когда Алена ничего не помнила, она воспринимала Олега просто как человека из рассказанной истории, а теперь постоянно думает о происшедшем.
— А ваши отношения? Они изменились, когда Алена вспомнила все пять лет вашей дружбы?
Владимир пожал плечами. Ему самому был очень интересен ответ на этот вопрос. Но от него ждали ответа.
— Не знаю.
— Как так не знаете?
— Не могу об этом судить. Слишком много произошло и происходит.
— Владимир, а как вы считаете, могла ли Алена Савченко имитировать потерю памяти?
— Нет, не могла, — покачал головой Володя. — Я вообще не помню, чтобы Алена когда-нибудь обманывала. Да и нужно быть первоклассным актером, чтобы такое сыграть.
Девушка уже измаялась от безделья. Ей было попросту скучно. Впору стучаться головой об стенку, да только чистоплотность не позволяла пачкать волосы об эти грязные стены. Устав и от бесцельного хождения, и от сидения на лежаке, она пыталась лечь и уснуть, но как-то не получалось. Да еще не давала покоя мысль, что за ней могут прийти в любой момент, а она окажется заспанной и растрепанной. В конце концов от нечего делать Аленка заинтересовалась окном. Находилось оно высоко, но девушка доставала до проема руками. Она попыталась подтянуться, подпрыгнув при этом, но тут же с визгом отскочила от стены: первым, что Аленка заметила, был большой паук, оказавшийся точнехонько у нее перед глазами. Он свил себе паутину в углу окошка, и Аленка чуть не тронула ее носом. По крайней мере ей так показалось. Кроме того ее руки теперь были совсем грязными. Пальцы и ладони словно бы перепачканы в саже.
Решив, что ей теперь все равно придется мыть руки, и будет обидно, если при этом она так и не поглядит, что за окном, Аленка снова подошла к стене и, потянувшись на руках, жадно ела глазами все, что смогла увидеть. После голых серых стен зрелище грязного дворика с полными мусорными баками все же казалось заслуживающим внимания.
Вскоре руки Аленки устали, и она спрыгнула на пол. Помассировав пальцы, девушка снова подошла к стене и еще раз подтянулась к окошку. Но в этот раз руки выдержали совсем недолго, а больше Алена решила попыток не повторять.
Когда дежурный распахнул дверь в камеру, девушка уставилась на него удивленными и немного заспанными глазами. Она сидела на лежаке, завернувшись в одеяло и прислонившись к стене.
— Выходите, — сказал дежурный.
Аленка стянула с себя одеяло и встала на ноги.
— Куда? — спросила она.
— Вас выпускают.
Спросонья девушка даже не смогла как следует обрадоваться. Из сказанного она сделала единственный вывод: в камеру она больше не вернется, следовательно, одеяло надо захватить с собой.
Несколько раз перед нею открывались железные двери — сплошные и решетчатые, — а затем со скрипом захлопывались за ее спиной. Затем девушка оказалась в помещении с рядом креслиц и топчанчиков у стен. С одного из них при ее появлении поднялась очень знакомая фигура. И хотя из-за света, бившего прямо в окно за спиной человека, Алена не видела его лица, но узнала сразу же. Да в принципе кто еще кроме Владимира мог за ней прийти?
— Меня насовсем выпустили? — спросила девушка.
— Да.
— Значит, мне поверили?
— У них не было оснований не верить тебе.
— А почему же тогда…
— Не знаю, Аленка.
Он забрал из рук девушки одеяло, положил его на топчан, и развернул перед Аленкой ее куртку.