— Все зависит от обстоятельств, — устала отвечать на больной вопрос Бадира.
— От чего зависит?
— От того, как много насилия ей придется еще вытерпеть.
Старик стоял задумавшись, глубоко всем этим обеспокоенный.
Он не был ни талибом, ни пуштуном. Старик был из калашей[38], а калаши, в отличие от Наима и его дикой банды фанатиков-ваххабитов, далеки от ультраконсервативного ислама. Предки Сабила по линии Нуристани жили в Гиндукуше веками, даже провинция названа в их честь. У калашей были свои собственные обряды, традиции, и их глубоко возмущали боевики из Талибана и ХИК.
Лейтенанта-выскочку Наима, пуштуна с юга провинции, направили укрепить позиции талибов, когда начала набирать мощь группировка Хезби. Наим выбрал деревню Вайгал не только оттого, что она была спрятана в горах, но еще и потому, что большинство местных мужчин среднего возраста погибло в локальных конфликтах из-за земли. Жителей никто не защищал, и они с легкостью подчинялись. Подростки росли без отцов, которые передали бы им законы племени, — никто их ничему не учил и не держал в узде. Их нетрудно было впечатлить рассказами о джихаде, которыми кормил их Наим. Сабил подозревал, что многие из рассказов Наима были выдумкой, но подростки клевали на его обещания о загробной жизни, в которой павшим за веру праведникам будут принадлежать все женщины.
— Я написал Аасифу Кохистани, — признался Сабил после раздумий. — Он бы все равно узнал, что Наим требует выкуп за жен …
— Но он же Хезби[39]! — оборвала его Бадира, которая боялась ХИК больше, чем Талибан. — Ты не должен был так поступать. Наим убьет тебя.
— Дело сделано. Женщина представляет опасность для всех нас. Эту деревню трудно найти, но, когда придут американцы, они не будут различать, где талибы, а где мы. Они просто сбросят бомбы, и мы все умрем.
Убежденный в том, что их ждет неминуемая смерть, он стал грызть ногти.
— Лучше бы ты подождал, — сожалела Бадира. — Видео с требованием выкупа уже отправили в Кабул.
Сабил махнул рукой.
— Они все равно не заплатят. Наим запросил слишком много. Они же не сумасшедшие! Эти ваххабитские идеи просто поглотили его мозг. Я даже слышал у костра, как он говорил мальчикам, что встретил однажды Великого Усаму. Представляешь? Да Бен Ладен даже не взглянул бы на такого дурака.
— Бен Ладен и сам был дураком, — устало протянула Бадира. — От его джихада одни проблемы.
Она посмотрела на кровать, где спала неспокойным сном Сандра.
— Ты же понимаешь, что Аасиф Кохистани не сделает ничего ни для деревни, ни для тебя лично. Он сможет прийти и отогнать американцев, но защитить тебя от Наима не сможет.
— Пусть уберет ее отсюда, — ответил Сабил, — тогда я выполню свой долг перед деревней. Наим уже не жилец. Такие фанатики долго не живут.
Немного погодя он ушел. Бадира прошла в комнату Сандры и разбудила ее.
— Тебе надо принять лекарство и выпить воды. Не то будет обезвоживание.
Антибиотики защищали организм от заражения, но рана все еще воспалялась и болела.
— Ты уверена, что у тебя нет ничего сильнее аспирина? — спросила Сандра. — Больно… ужасно больно. Я не могу больше терпеть.
Сандра пала духом.
Бадира села рядом и, взглянув на нее, сказала:
— Я могу дать тебе опиум. Только это.
— Героин?
— Нет, опиум — из мака.
— Хорошо, дай хоть что-нибудь, — согласилась с хныканьем Сандра.
Бадира вышла за дверь и наказала малолетнему охраннику сходить и попросить у взрослых опий и трубку.
Мальчик поднялся, АК-47 неуклюже болтался на его плече.
— Для тебя? — недоверчиво спросил он.
— Нет. Для американки. Живей. Ее мучают боли.
Мальчик скептически на нее посмотрел.
— Взрослые не дадут опий.
— Скажи им, Наим приказал. Давай, иди!
Мальчик злобно взглянул на нее, затем повернулся и зашагал.
Он вернулся через двадцать минут с маленькой, вручную сделанной деревянной коробкой. Он отнес ее в комнату, где Бадира обрабатывала рану Сандры.
— Хорошо, — сказала она. — Пожалуйста, поставь на стол.
Мальчик поставил коробку на стол, а после стал презрительно оглядывать Сандру.
— Я думал, они не курят опиум.
Сандра отвела взгляд в сторону.
— У нее сильные боли, — пояснила Бадира. — А теперь иди, возвращайся на улицу.
— Для их болей несут опиум, а для нас? Она притворщица, так сказал Наим.
Он потянул ее свободное платье за горловину в надежде взглянуть на ее грудь. Сандра отдернула платье и ударила его по руке.
Он сильно, но неумело хлестнул ее по щеке со словами:
38
Калаши — небольшой дардский народ, населяющий три долины правых притоков реки Читрал (Кунар) в горах южного Гиндукуша в округе Читрал провинции Хайбер-Пахтунхва (Пакистан). Значительная часть калашей до сих пор исповедует языческую религию.