Слуга, поспешивший взять лошадь гостя под уздцы, сообщил ему, что его уже ожидают.
– Благодарю, – сказал Филипп и направился к дверям, которые отворились прежде, чем он успел приблизиться.
Три молоденькие девушки с громким щебетом выпорхнули ему навстречу и, не обращая на него внимания, заспешили прочь. Их сопровождала дама средних лет, на вид довольно нервозная. Если это были юные графини фон Фрайберг со своей гувернанткой, то неудивительно, что Франц не захотел остаться в их компании без поддержки друга.
Филипп обернулся и, приподняв брови, поглядел вслед девушкам, которые, вертя в руках солнечные зонтики, быстро вышли через кованые ворота на улицу. Только бы эти молодые особы не оказались совсем уж дурами. Имея только двух братьев много моложе себя, Филипп совершенно не умел обращаться с барышнями. Впрочем, таковое умение ему, пожалуй, и не требовалось. «Две младшие, – говорил Франц, – еще сидят в классной. С ними ты будешь видеться лишь от случая к случаю, как гость дома. Только Элиза в этом сезоне начнет выходить в свет».
– Дружище! Наконец-то! Твой багаж доставили еще утром, и с тех пор я с нетерпением ждал тебя.
Теплые слова Франца избавили Филиппа от легкой робости, которая овладела им при встрече с хохочущими барышнями. Вскоре университетские приятели уже сидели на защищенной от ветра террасе и пили пиво за здоровье друг друга. Поскольку ни родителей, ни сестер Франца дома не было, молодые люди могли держаться свободно и беседовать запросто, не стесняя себя правилами светского обращения.
– Благодатный покой! После выпускных экзаменов он мне не помешает! – сказал Филипп.
Франц покачал головой:
– О покое даже и не мечтай! Балы, концерты, игорные дома и множество хорошеньких женщин – вот для чего люди приезжают летом в Баден, mon ami![2]
Филипп усмехнулся:
– Опять думаешь о женщинах? Неужто гейдельбергская история нисколько тебя не охладила? Твои родители, сколько я могу судить, были весьма раздосадованы ею.
– Не повезло – такое может случиться со всяким, – ответил Франц, пожав плечами. – Не быть же мне теперь затворником, как ты.
– О затворничестве я не говорю, но сдержанность, осмотрительность в отношении женщин, на которых ты не намерен жениться, – не кажется ли тебе, что это дело чести?
Франц, вздохнув, сказал:
– Ты, как всегда, ужасно благоразумен.
– А что мне еще остается? Моя семья, в отличие от твоей, небогата. До тех пор пока я не получу хорошего адвокатского места, которое обеспечит мне доход, я не могу позволить себе жениться.
– Зачем же сразу жениться?
– Вот мы и пришли к тому, с чего начали, – рассмеялся Филипп.
Потом приятели почти не говорили, а только наслаждались мягким летним теплом, обществом друг друга и предвкушением радостей последующих недель.
Позже вернулись граф и графиня в сопровождении некоей дамы. Филипп почтительно приветствовал хозяев дома. Их спутница оказалась старшей сестрой отца Франца, баронессой Бертой фон Лаутербах. Впрочем, об этом нетрудно было догадаться: на близкое родство с графом указывала и стальная седина ее волос, и четкость черт лица. «Впечатляющая особа. Посмотрела, будто насквозь проткнула. Ощущение не из приятных», – мысленно отметил Филипп и перевел взгляд на графиню.
Фридерика фон Фрайберг была, очевидно, много моложе своего мужа. Она обворожительно улыбалась, отчего на ее щеках возникали маленькие ямочки, и говорила всякие приятности. Попросив гостя чувствовать себя как дома, графиня обратилась к сыну:
– Кстати, Франц, где твои сестры?
– К счастью, прогуливаются с Анной и фройляйн Леманн, – последовал ответ.
– Это вселяет надежду, что к вечеру барышни нащебечутся вдоволь и за ужином будут сидеть тихо, – шутливо заметил граф.
Графиня бросила на него укоризненный взгляд.
– Теодор! Из твоих слов наш гость составит себе неверное представление о наших дочерях как о каких-нибудь легкомысленных особах. На самом же деле Амели и Йозефина – почти дети, и этим все сказано, однако Элиза не так давно превратилась в прекрасную молодую даму. В этом году она дебютирует в свете. Полагаю, Франц об этом упоминал?
– Упоминал, сударыня, – ответил Филипп.
– В таком случае вы скоро сами сможете оценить и очарование Элизы, и ее танцевальное искусство.
Филипп похолодел. Уж не с тем ли его пригласили в дом, чтобы он, как верный рыцарь, всюду сопровождал молодую графиню? Ничто подобное отнюдь не входило в его намерения!