Я сидела на горячем песке, обхватив колени руками. Поодаль из морской пучины восставал огромный парус Бурдж аль Араб, у моих ног шелестели разомлевшие на солнце волны Персидского залива. Прогретая соленая вода пахла жирно, точно соленый суп. Из минарета ближайшей мечети полился пронзительный голос муэдзина, и я растворилась в его молитве, как в колыбельной.
Ничто не нарушало моего неземного спокойствия, даже собственные мысли.
В основном потому, что она не звонила мне уже целых семь дней.
***
Она позвонила в тот же день, к вечеру. Я уже была в ресторане и готовилась к выступлению. Все, как всегда – одни и те же слова и упреки, те же горестные вздохи, те же красноречивые паузы. Мне не нужно было ничего говорить, я лишь твердила «угу» и старалась не дышать слишком шумно. Наконец трубка телефона, сопровождаемая театральным всхлипом, была передана Сабине. Пришлось пару минут выслушивать ее пустую детскую болтовню о вещах и безделушках, которых у меня никогда не было.
Было сложно сосредоточиться на выступлении после этого разговора. Так или иначе, я чувствовала себя виноватой. Меня не должно быть здесь, я не имею на это право. Когда я вспоминаю об этом, Дубай перестает быть для меня надежным приютом, каждый его небоскреб начинает смотреть на меня свысока, напоминая, что я здесь всего лишь чужестранка.
А где я своя?
После представления мы с Софией зашли в японское кафе по типу «Все, что сможешь съесть». Мне и самой не терпелось обсудить с ней свадьбу Рэйчел, так что я постаралась забыть о непрошенном телефонном звонке.
Мы сидели за узким столиком, вокруг нас бегал маленький «конвеер» со всевозможными угощениями из страны восходящего солнца. Одетые в простые джинсы и футболки, с волосами, наскоро стянутыми в конские хвосты, мы совсем не походили на соблазнительных гурий из популярного ресторана. Тело приятно ныло после выступлений, а еще ужасно хотелось пить.
- Ты что ничего не ешь? – прошамкала София с набитым ртом. Я была не голодна, а вот стопка тарелочек перед ее носом продолжала расти. Подруга поглощала японские роллы со здоровым голландским аппетитом, - ты явно не окупишь стоимость ужина.
Я улыбнулась – если верить анекдотам, именно мне, девушке из России, стоило переживать о такой мелочи. Устало опустив подбородок на ладони, я произнесла:
- Лучше поделись со мной своим пирожным, - подруга с готовностью пододвинула ко мне тарелочку с шоколадно-кокосовым десертом.
- А ты лучше скажи – ты успела рассмотреть Raffles? Или во время выступления было не до этого?
- Во время выступления да, а вот во время ужина… - я сделала паузу, чтобы позволить Софии осознать услышанное. Ее глаза стали похожи на два японских ролла.
- Что-что?
- Рэйчел пригласила меня остаться на ужин, - отмахнулась я, будто для меня это естественно так же, как и для холеных подружек Рэйчел, - было довольно мило. Ау!
Я закричала, потому что София пребольно лягнула меня в коленку.
- Ты что, душу из меня вынуть хочешь?
Я рассмеялась.
- Да ладно. Я сама удивилась. Она прислала мне платье и записку, что за одним из столиков есть свободное место.
Ага, как же. Ко мне подошла одна из официанток (даже она выглядела жутко высокомерно, точно была фрейлиной английской королевы) и передала «приглашение» Рэйчел на словах. «Мисс Адамс…Я хотела сказать миссис Фрейзер просила передать, что не будет против, если Вы останетесь на вечеринке в качестве гостьи. Место 5-2 будет свободно, и Вы можете сесть там. Ах, да, она просила взять для Вас какое-нибудь платье из ее любимого бутика, и я выбрала вот это. Пожалуйста, будьте осторожны и не оторвите случайно бирку. Платье должно быть возвращено в магазин в идеальном состоянии. Обычно они так не делают, но они доверяют слову мисс…миссис Фрейзер».
- Рэйчел Адамс. Прислала. Тебе. Платье. И приглашение на свою свадьбу, - повторила София, чеканя слова, будто запоминала условие задачки, - звучит волшебно, но странновато.
- Согласна, - произнесла я, пожав плечами. Не могла же я сказать правду, - просто Рэйчел - милая девушка.
- Милая, Рэйчел Адамс? – София взяла с движущейся ленты очередную тарелку и ткнула в меня деревянной палочкой, - ты отзывалась о ней не так.