- Ты так возмужал и стал очень похож на своего отца, - продолжила она, потому что я не собирался ей отвечать. Удивительно, но эта женщина думает, что сделала мне комплимент.
- Возраст никого не щадит, - заметил я, бросив на нее выразительный взгляд. Я подумал, что она слишком стара для глубокого декольте до середины живота. В уголке ее губ все еще прыгала озорная родинка, которая когда-то сводила меня с ума. Теперь она показалась мне омерзительной, будто сползшая мушка.
- Нам нужно увидеться, мы так давно не общались. Это нужно исправить, - произнес отец, - может, я зайду к тебе в офис на днях?
- Что ты делаешь в Дубае? Разве тебе не нужно сидеть в Аграбе и управлять страной? – я чувствовал себя бунтующим подростком, но ничего не мог с собой поделать. Эти люди лишили меня самообладания. Мне было все равно.
- Тебе предстоит узнать, что управление страной не означает сидеть на троне. Королю приходится налаживать связи, наносить визиты партнерам. Тебе давно пора присоединиться ко мне. Когда-нибудь это станет твоей обязанностью, - произнес он наставительно, - бизнес-это прекрасно, но ничто не может быть важнее Агры. Ты не бизнесмен, ты будущий король.
- Наверное, ты удивишься, но я не собираюсь становиться королем, - я впервые посмотрел ему в глаза, стараясь вложить в этот взгляд всю свою ненависть. Мой отец тоже сильно изменился с нашей последней встречи: в его волосах прибавилось седины, а черты лица заострились.
Композиция закончилась, и толстяк проводил Элизу до нашего столика. Точнее, почти до него. Не успела она приблизиться к нам, как рядом с ней материализовался еще один неприятный воздыхатель. Она с улыбкой подала ему руку, и он увлек ее в танце.
- Надеюсь, что ты шутишь, сын мой, потому что иначе мне придется принять меры, - произнес он бесстрастно.
- Интересно, какие? – вспылил я.
- Чч, - зашипела на нас Оливия, - мальчики, не нужно ссориться. Не виделись столько лет и накинулись друг на друга. Мы же одна семья. Нам нужно встретиться, всем вместе. Сходим в какой-нибудь ресторан, поговорим. Расскажешь нам, как твои брат и сестра.
Мое терпение иссякло. Элиза исчезла из виду, и у меня больше не осталось ни одной причины, чтобы терпеть их общество. Я поднялся со своего места с твердым намерением уйти:
- Лучше спроси у своего мужа, знает ли он точно, сколько у него внуков, - процедил я сквозь зубы, - что касается ресторана – я бы не сел с вами за один стол, даже если бы не ел целый год.
Удаляясь, я чувствовал взбешенный взгляд отца, прожигающий мне спину. Он, конечно, отпустит какое-нибудь замечание насчет моей молодой и горячей головы, чтобы не уронить свое королевское достоинство в глазах моих друзей. Я решил предоставить ему полную свободу действий – ни его слова, ни его мнение меня больше не касаются.
Я отошел в глубину зала – туда, где за стеклянными дверями сияла Луна на неподвижной поверхности воды. Все также безжизненно светили фонари в еще более густом водяном тумане. На улице по-прежнему не было ни души, за исключением одной тонкой фигурки в голубом платье. Она стояла спиной ко мне, ее взгляд был обращен к ночному небу. Я повернул ручку – мне в лицо тут же дохнуло удушающим плотным жаром. Выйдя наружу, я притворил за собой дверь.
Я приблизился к девушке достаточно близко, чтобы разглядеть складки на ее платье. Она не обернулась, продолжая всматриваться в беззвездное небо.
- Я как раз хотел пригласить вас на танец, - произнес я, сам не знаю, почему. Наверное, потому, что это была правда.
Элиза обернулась, в ее взгляде не было удивления.
- А я, - сказала она, - как раз хотела согласиться.
Мое сердце готово было запеть, однако я помнил, что она говорила «да» и другим, а потому оно не выделило бы меня среди них.
- Если бы мне удалось потанцевать с вами, Вы бы и мне подарили эту свою обольстительную улыбку? – Я склонил голову и улыбнулся одним уголком губ, желая ее поддразнить.
Секунду Элиза выглядела ошеломленной, затем она опустила взгляд и поежилась. Ее щеки порозовели – может быть, виновата жара?
- Вы ошибаетесь, Ваше Высочество, - произнесла она глухо, - Не придавайте большое значение моим улыбкам. Я не то, что другие женщины. Они принадлежат себе, а я… Я всего лишь танцовщица.
Сказанное повисло между нами, слова казались такими же ощутимыми, как и окружавший нас туман. Она вздернула подбородок, будто защищаясь. Только от чего?