Герцог предложил Элизабет свой локоть, когда они двинулись компанией вдоль озера, Стенворд с Фионой и Лилией шли впереди, обсуждая разновидности птиц, переходя в цветочные имена. А Кинсбери с Фрей чуть отставали. Они шли молча, Элизабет была вся на нервах, потому что не могла решить задачу, заданную ей ее глупым сердечком.
Их спутники спустили к озеру, Фиона присела на траву, а молодые люди о чем-то бурно дискутировали.
Уильям предложил Элизабет тоже остановиться и присесть на скамью под деревом. Низкие ветки скрывали их от глаз прохожих.
Мисс Фрей выглядела неспокойно. Была видна ее внутренняя борьба, она то и дело пристально глядела на герцога, потом в землю, заламывая себе пальцы, обречённо вздыхая.
Кинсбери снял перчатки и обнял ее ладони своей рукой, желая успокоить.
- Да, простите. Я так, о своем задумалась. Не лучший из меня сегодня собеседник, - постаралась она изобразить улыбку. Многое мучило ее, непонятная привязанность к этому человеку, желание в его глазах выглядеть красивее, умнее, элегантнее. Но все желание пропадала, стоило посмотреться в зеркало на ее бледно желтое платье, в нежно сиреневые цветки. Она в нем выглядела бледной, простой крой, не ложился на ее фигуру, платье свисало у нее с плеч, мешковато собираюсь у затянутого пояса. Тетушка на этот раз постаралась на славу, чтоб она могла отпугнут своим видом будь кого.
Раньше Лиззи это не беспокоило, вещи и вещи, они для того, чтоб тело защищать. Да дамы, их носят чтоб подчеркнуть свою красоту, но это не про Элизабет. Зачем ей быть красивой? Главное незаметность, чтоб как можно меньше глаз обращало на нее внимание.
Сейчас же, все поменялось.
В первые в жизни, ей стало не комфортно в своем теле. Была бы она родной сестрой Бейлам, природа тогда б наградила ее красотой. Тетушка не заставляла бы надевать совсем неподходящие платья. И может быть, тогда б, у Лиззи был шанс надеяться на что-то большее, чем дружба герцога.
Как бы она этого хотела.
Но увы.
- Элизабет, - произнес Кинсбери, чтоб девушка обратила на него свое внимание. Сегодня она была отрешенной. Старалась как можно меньше встречаться взглядами, как бы стесняясь.
Девушка решила, что должна первой расставить все по местам. Ей никогда не быть его другом. Слишком многое их разделяет.
Прекрасно понимая, что так будет лучше, Лиззи ошарашено уставилась на него.
- Мне стоит попросить вас, не приезжать более в гости. И лучше будет, обращаться друг другу официально, - срывающемся голосом прохрипела девушка. Эти слова давались ей сложно, но тренировки перед зеркалом не прошли даром. Она смогла произнести все то, что считала в их ситуации правильным и необходимым.
Он ведь старше и опытнее нее, как же не видит, что все это неправильно.
- Я буду вас так звать, - сказал он, утвердительно, чтоб она не вздумала возражать. Ему нравилось пробовать ее имя на вкус. Ему нравился ее озорной, непокорный характер. Ее пытливый ум.
- Это все усложнит, разве что только когда никого нет рядом, - ей очень нравилось, как звучит ее имя в его устах, но не могла она согласиться на такую вольность. Но и возражать больше не было сил, да и желания. Элизабет сдалась, прекрасно понимая, что пожалеет в будущем о сделанном выборе.
- Безусловно.
Он продолжая сжимать ее ладони, второй рукой достал из кармана какой-то предмет, и вложил его ей в ладони.
Лиззи посмотрела на металлический цветок, он оказался из светлого метала, сам бутон инкрустирован множеством рубинов, что делал розу сверкающе красной, а в лепестках россыпь изумрудов.
- О, - воскликнула Лиззи, отдавая ему обратно цветок, - он восхитителен, но если вдруг вы решили не показать его мне, а подарить, то вы все и сами прекрасно знаете.
Она вложила ему этот красивейший предмет в руку.
- Он вам не нравиться? Я велю другой изготовить, - начал свою игру с ней герцог, он ожидал именно такой реакции. Не мог же он, как это принято, преподнести ей букет живых цветов. Решение пришло само собой, - Вам не нравиться? Или красные розы не любите? - он шутил с ней, чтоб свести ее внутренние терзания на нет. Прекрасно изначально понимая, что слишком торопиться, тем более с такими презентами. Но не мог себя остановить, от порыва сделать девушке приятно, выказать свое расположение.