— Тебе это помогло?
— Да. Я смирилась и сделала шаг вперед. Остальное за меня сделало время.
— Ты полна секретов, мама.
— Это произошло не по моей воле.
— Теперь я понимаю, почему Кэти говорила, что гордится быть твоей дочерью.
Элизабетта улыбнулась сквозь слезы и встала. Она посмотрела на своего сына и поняла, что он должен знать правду. «Но всему свое время», — подумала она. — «Скоро я обязательно всему ему расскажу». Императрица тяжело вздохнула. Она погладила Оливье по голове и вышла из комнаты.
Зан долго смотрел ей вслед. В голове пронеслась душераздирающая мысль побежать за матерью и от души выплакаться в нее в объятиях. Оливье сдержал себя и решительно тряхнул головой. Он принял решение. «Что же я скажу Элоиз?!» — кричала его душа. — «На мне лежит ответственность. Но смогу ли я поступить, как моя мать? Смогу ли я быть достойным ее сыном?»
Жители готовились к церемонии празднования дня рождения дерр — близнецов: Элоиз и Полин. «Перемирие» представляло собой единый праздничный пирог со свечами, конфетти и прочими украшениями. На корабль уже слетелись все послы дружественных рас и высшая знать Зандера со своими наследниками. Дерры Дома Голо становились совершеннолетними — им исполнялось по двенадцать лет. Поэтому многие Зандера прибыли на «Перемирие» в надежде породниться с императором Васи. Помимо этого незамужней оставалась и его старшая дочка — дерра Эммэ.
Элизабетта ждала этого дня с ужасом. В ее памяти были живы воспоминания ее пятнадцатого дня рождения. У императрицы было трое дочерей. Поэтому ее страх был увеличен втрое. Императрица поклялась себе, что ни одна из ее дочерей не пойдет замуж против своей воли. Элизабетта с облегчением вздохнула, когда узнала, что никто не притащил с собой наследниц. Она понимала, что Оливье не перенесет второго удара. Он мог быть совершенно непредсказуем.
Императрица больше всего беспокоилась за Эммэ. Старшая дерра была истинной Зандера, но своим императорским сдвигом по фазе. И ни родители, ни учителя не могли на нее повлиять. Как только дерра открывала рот, все остальные или сбегали, или затыкали уши. Эммэ резала правду-матку на живую. Каждый из императорского корпуса по-своему боролся с непокорной деррой. Отец запрещал ей появляться на всех церемониях и приемах гостей. Мать слушала в одно ухо, пропуская через другое. Ее хранитель Иджит Сепу заставлял усиленно заниматься сабуру, ни капли не щадя дерры. Братья и сестры вызывали ее на дуэли. Не трудно догадаться, кто выходил их этих схваток победителем, а кто побежденным. Один старый экс-император Торн обожал свою неординарную внучку. Он называл ее «совестью семьи». Элизабетте казалось, что Эммэ все больше становится похожей на нее саму.
В прошлом году, когда Эммэ стала совершеннолетней, императору Васи предложили заключить выгодный брак с наследником корабля «Сефу-Ра-Сантья». Как только Эммэ узнала о предстоящем замужестве, разразился скандал, чуть не приведший к гражданской войне. Если бы все обошлось потрепанными нервами отца, его разгромленными покоями и подожженным Залом Церемоний, Эммэ стала бы женой зана Сета с «Сефу-Ра-Сантья». Дерра это поняла и привела в исполнение план «Б». Эммэ захватила в заложники зана Сета и его небольшую свиту. Окопавшись в реакторном помещении, она каждый час скидывала в аннигилятор охранников зана, грозя, что последним отправит туда и зана. Это подействовало. Император Васи отклонил предложение о браке. Полуживого зана Сета передали его отцу вместе с солидным возмещением морального ущерба. От отцовского гнева Эммэ спасла Элизабетта. Императрица в довольно убедительной форме напомнила мужу обстоятельства их собственной свадьбы. Вопрос был закрыт. Эммэ было позволено самой выбирать себе мужа. Однако у Васи засела мысль поскорее сбыть с рук сумасшедшую дочку. Элизабетта понимала, что всякому терпению приходит конец.
Теперь пришла очередь Элоиз и Полин. В последнюю неделю императрица не могла спать. Редкие часы сна ей дарила Доропи, вырвав из сознания. Элизабетта часто вспоминала фразу Артура Леройя: «Дети — Ваша накана». Теперь она все больше верила ему. Нервы императрицы были на пределе. Оливье избегал ее общества. Элоиз вела себя на редкость тихо. Еще неделю назад она изводила отца прихотью одеть на церемонию платье я фиолетовым отливом. Когда Оливье узнал об этом, то прятался ото всех два дня. Опасения внушала и тихушница Полин. У дерры было извращенное понятие о мести. Она обладала удивительной памятью на обиды. Полин залегала на дно и наносила ответный удар в тот момент, когда у противника не было ни малейшего шанса на защиту. Больше всех доставалось телохранителям и служанкам. Но был Зандера, от которого она приходила в священный трепет; дерра молилась на своего хранителя — Ието-Гиро.