— Мечты очень часто претворяются в жизнь, — лукаво заметила императрица. — Начинайте завтра же, работать поначалу можете здесь, в моей библиотеке, а позже — где вам понравится.
Карамзин всё ещё качал головой, не в силах опомниться от такого немыслимого предложения...
С этого момента началась многолетняя работа писателя над «Историей государства Российского», книгой, которая и сейчас остаётся уникальной по объёму заложенных в ней сведений, первой русской историей, написанной тщательно, скрупулёзно...
Елизавета добилась для Карамзина всего, о чём ему говорила. Он получил звание придворного историографа, пенсию в две тысячи рублей ежегодно, помощников, собирателей древних текстов, отличный стол и квартиру. А главное — взялся за такой труд, который ему самому доставлял неизъяснимое наслаждение...
Часто читал он отрывки из истории самой Елизавете, а она в свою очередь знакомила его с отрывками из своих дневников, обнаруживая недюжинный талант в описании событий и фактов придворной жизни.
Так в её жизни появились настоящие друзья, связанные одним общим большим делом...
Мария Фёдоровна собирала вокруг себя многих людей, удалённых от двора Александром. Она пригласила к себе и Аракчеева, возведённого ещё Павлом в ранг смотрителя всех кавалерийских и артиллерийских войск.
У неё сходились все, кто был недоволен реформами в России, кто хотел бы остановить их продвижение.
Она наконец собралась с духом и потребовала частного разговора с сыном. Среди вихря светских удовольствий, комплиментов и поощрений со стороны своих негласных друзей из комитета общественного спасения он совершенно забыл о том, что в России всегда существовала и противная партия, державшаяся старых взглядов.
Мать недвусмысленно дала понять Александру, что очень многие недовольны его молодыми друзьями, что часть из них поддерживает тайные сношения с быстро набирающим силу Наполеоном, что некоторые распространяют совершенно нелепые слухи об императоре.
По каждому из молодых друзей Александра прошлась Мария Фёдоровна, вытащила на свет безобидные, но в её глазах весьма нелепые поступки.
Разговор был долгий и тяжёлый, мать запугивала сына новым заговором, приводила высказывания самых старых вельмож. Она хорошо подготовилась к этому разговору, сыпала именами и фактами.
И убедила Александра во многом.
Снова и снова говорила она о том, что добровольно отдала ему власть, что император короновал её вместе с собой и только указ, запрещающий особам женского пола царствовать в России, изданный им, заставил её добровольно сложить с себя бремя власти.
Как всегда во время таких разговоров, Александр был мрачен и тих, слушал звенящий голос матери, громкий, чтобы он всё расслышал. Она прекрасно знала, как с ним говорить...
Александр согласился с её доводами. Заседания тайного комитета общественного спасения прекратились, а некоторых своих молодых друзей, особенно носившихся с проектами конституции, он даже отправил проживать в свои поместья.
Аракчеева император назначил военным комендантом Петербурга.
С этого момента началось возвышение этого «несчастья» всего царствования Александра...
Елизавета схватилась за голову, когда позже всех узнала об этом назначении. Она хотела поговорить с мужем, что-то посоветовать ему, но он её не принимал.
Он хорошо знал, что она скажет, и потому не желал такого разговора. Теперь он почти не заходил к ней, лишь иногда, перед ужином, забегал приветствовать её гостей и снова исчезал.
Чужой вежливый тон, невнимание глубоко обижали Елизавету, но она не привыкла никому жаловаться, никогда не показывала обиды. Этому её научила ещё императрица Екатерина, и Елизавета помнила все её слова.
И только ночью, оставшись одна в своей холодной постели, Елизавета позволяла себе расслабиться, дать волю слезам.
Глава шестая.
После переворота Александр с Елизаветой поселились в Зимнем дворце, и императрица уже реже виделась с Анной Фёдоровной, женой взбалмошного Константина.
Константин с женой перебрались в своё прежнее место пребывания — Мраморный дворец, где свою новую жизнь в браке начинали и Александр с Елизаветой.
Анна Фёдоровна изредка приезжала к Елизавете и снова и снова рассказывала ей, что после всех этих событий Константин словно с цепи сорвался.
Герой италийской кампании, заслуживший самые высокие похвалы Суворова, достигший высшего звания в России — цесаревича, что означало и вступление на престол, если не появится у Александра наследник, он теперь не знал удержу.