Она почти ворвалась в кабинет к Александру. Там были его адъютанты, там был Константин.
Бледная и взволнованная, она резко сказала:
— Государь, я хотела бы переговорить с вами с глазу на глаз...
Смущённые адъютанты быстро ретировались, вышел и Константин, с любопытством глядевший на Елизавету. Александр пожал плечами.
— Вероятно, из-за Швеции, — вздохнул он.
— Да, конечно, — смутилась Елизавета, не ожидавшая такого признания.
— Уже всё решено, — печально сказал Александр, — я сопротивлялся, как мог, но мои советники и матушка — все за эту войну. Что мог сделать я один против всех?
— Прости, государь, — подошла она к нему, — я понимаю, тебе так трудно, Сашенька, но и ты пойми: там Фридерика, там её дети... И потом — зачем тебе эта голая безлюдная страна? Это Наполеон натравил Густава, ты же прекрасно понимаешь это, ему вовсе невыгодно видеть тебя в мире, ты же сможешь подготовиться и, когда придёт время, дать ему отпор. Ведь война с ним рано или поздно грянет, зачем же тебе ослаблять себя в этом предвидении...
— Да, — вздохнул Александр, — я всё хорошо понимаю, но и Густаву надо дать понять, что бомбить наши корабли ему нельзя, что занимать наши острова и грозить самой столице тоже нельзя. Он расхрабрился, получив французские субсидии, задрал нос, пора его проучить.
Елизавета вышла от мужа, сочувствуя ему, стараясь понять его. Ни одного слова возмущения не сорвалось с её губ, ни одного упрёка — стоило ему всего-навсего показать ей, как он несчастен, и она бросалась жалеть его...
Война со Швецией растянулась на два долгих года. Шведы не выходили на открытый бой с русскими войсками. Безлюдная территория её северных провинций была сплошным болотом, усеянным лишь валунами да поросшим низким кустарником.
Но за каждым камнем, за каждым кустом сидели охотники, подстреливая отставших. И без боевых действий армия теряла ежедневно десятки солдат...
Тогда русские командиры уяснили себе шведскую тактику — заманить как можно далее на север русские войска, оставив их без припасов, без оружия, бить их поодиночке.
Они предложили Александру простой и ясный план — не занимать шведские территории, а пройти прямо к Стокгольму, захватить его. Пройти можно было только по льду Ботнического залива, зимой. Но залив замерзал не всегда, и надо было ждать жестоких морозов...
Этой зимой удача сопутствовала русским. По льду залива они вышли прямо к передовым постам у Стокгольма.
В панике бежали шведы. Но русские не хотели брать столицу, подчинять себе эту северную страну, они предложили шведам мир.
Упрямый и своенравный Густав не шёл ни на какие уступки. Произошла революция, Густава свергли, а новый король — Карл Зюдерманландский — быстро подписал мирный договор.
Фридерика с детьми бежала в Баден, а развенчанный Густав долго скитался по миру простым полковником...
Елизавета долго плакала при этом известии. Она так любила свою сестру, она любила её ещё больше из-за четверых детей...
Глава восьмая
Господи, сколько приготовлений, сколько суеты, сколько ненужных и мелких разговоров, пересудов, обсуждений нарядов! И всё это в подготовке к свадьбе любимой сестры Александра, Екатерины. Словно бы пышностью этой свадьбы хотел Александр удивить всю Европу и даже Наполеону показать, что его сестра может выйти замуж только за родовитого, пусть и небогатого принца, а не за какого-то корсиканца, выскочку, хоть и возложившего на себя корону, но тем не менее не славного старинным родом...
Елизавета лишь усмехалась. Конечно, все в семье обожали Катишь за красоту, острый, иногда чересчур язвительный язычок, за её прямые и смелые суждения.
Однако поиски жениха по всей Европе не привели к достойным результатам.
Ах, как хотела Мария Фёдоровна, да и сама Катишь породниться с австрийским императорским домом! Пусть стар, плешив и безобразен император Франц, но зато какова древняя империя, самая влиятельная и блестящая во всей Европе! А Катишь представляла себя только в качестве царствующей владетельной особы.
Для того чтобы прозондировать почву, в Вену был отправлен в качестве человека с особой миссией Александр Борисович Куракин. Мария Фёдоровна не случайно избрала его для этой цели. Князь воспитывался вместе с мужем Марии Фёдоровны, Павлом, потому что приходился племянником воспитателю наследника русского престола Никите Ивановичу Панину. Да и родом он мог похвастаться — он был правнуком князя Бориса Ивановича Куракина, приходившегося свояком Петру Первому: князь Борис и Пётр были женаты на сёстрах Лопухиных...