Для разраставшейся семьи старый городской дом стал совсем тесен, но благо весной 1866 года закончилось строительство давно необходимого дворца. Переезд в красивое и удобное жилище сулил множество приятных перспектив.
Вместо этого пришла новая беда — в июне началась Австро-прусская война, в которой Гессенское герцогство выступило на стороне австрийцев. Людвиг ушёл на фронт, детей отправили в Англию, а оставшаяся дома Алиса занялась подготовкой больниц для раненых. Двенадцать лет назад во время Крымской войны она вместе с матерью обходила лондонские госпитали, где получила первые представления о медицинской помощи. Тогда же её восхитила деятельность знаменитой Флоренс Найтингейл, английской сестры милосердия, ставшей национальной героиней. Теперь многие принципы Флоренс по устройству полевых госпиталей Алиса взяла на вооружение. Управление госпиталями она также взвалила на свои плечи и, кроме того, включилась в изготовление необходимых бинтов и солдатского белья. Вновь беременная, герцогиня в постоянном нервном напряжении трудилась не покладая рук. «Ваши подданные, — писала она матери, — ежегодно организуют сбор средств в пользу госпиталей. Могу ли я просить вас, чтобы на этот раз часть из них была передана нам? Через доктора Дженнера мы уже заказали в Англии корпию и другие перевязочные материалы... Мы сами шьём здесь рубашки и уже сшили четыре дюжины. Людвиг множество раз ходил в бой на лошади, которую вы ему подарили. Он хорошо переносит стрельбу, но не любит, когда рядом рвутся снаряды».
11 июля Алиса родила третью дочь, названную Иреной, что по-гречески значило «мир». В этом звучала её надежда, звучала мольба. И мир наступил уже через две недели. Фактически он являлся капитуляцией, но другого выхода не было. Существование герцогства висело на волоске. Сопровождаемое канонадой приближение прусских войск вызвало в Дармштадте панику, и только немедленное прекращение боевых действий ценой любых уступок могло спасти несчастную страну.
Столицу наводнили пруссаки. Они вели себя бесцеремонно и нагло. Грубили, мародёрствовали, влезали куда угодно, включая винные погреба герцога. О масштабах катастрофы бедная Алиса сообщала матери: «Мы потеряли окраинные земли и весь Гессен-Гомбург, всего шестьдесят четыре тысячи душ. Кроме того, мы должны уплатить три миллиона, и это после того, как в течение шести недель обеспечивали постой прусской армии, что обходилось нам по 25 тысяч флоринов в день. Половина нашей армии оказалась под прусским командованием. На железных дорогах царит полнейший беспорядок. Почта и телеграф вскоре станут прусскими. Пруссаки посягают на наши художественные ценности, наши старинные картины, книги и рукописи».
Ничего этого маленькая Элла не видела и, конечно, помнить не могла. Однако на всю жизнь у неё останется полное неприятие всего прусского, почерпнутое из общего семейного настроения. А ещё на её детстве отразится бедственное положение страны и собственной семьи, вызванное военным разгромом. И без того небогатые Людвиг и Алиса теперь еле сводили концы с концами, экономя практически на всём.
Шли годы. Жизнь постепенно налаживалась, входя в привычную колею. А в доме Алисы звучало всё больше и больше детских голосов. В 1868 году у герцогской четы родился долгожданный наследник, Эрнст Людвиг и вслед за ним, в 1870-м, ещё один мальчик, Фридрих. Прилив самых нежных чувств вызвало у родителей появление новой дочери, Алики, в 1872 году. Они нашли её такой же красивой, как Элла, и называли между собой «Солнышком». Через два года в семье появился последний ребёнок, Мария.
К воспитанию детей герцогиня относилась самым серьёзным образом, положив в его основу те же принципы, что прививались когда-то ей самой. «Викторианский дух» прочно поселился в её доме, диктуя незыблемые постулаты — простота в быту, закалённое здоровье, чёткий распорядок дня и постоянный труд. В любое время года детей будили в шесть утра. Через час, облачённые в простую, иногда сшитую матерью одежду, они приступали к занятиям — основы важнейших наук, рисование, музыка, иностранные языки, среди которых главенствовал английский, по понятным причинам не считавшийся иностранным. Уроки длились до половины одиннадцатого, во второй половине дня дети должны были самостоятельно продолжить занятия по учебникам. После первого завтрака с традиционным немецким меню полагалась прогулка. В два часа пополудни семья собиралась за обеденным столом, в пять, словно дело происходило в Лондоне, — за непременной чашкой чаю. Перед сном дети самостоятельно застилали постели, предварительно закончив все дела под строгим взором английской гувернантки. Во всём порядок, во всём регулярность.