Столкновения по поводу церковных одежд и церковных церемоний продолжались до восьмидесятых годов XVI века. Елизавета специально назначила на должность архиепископа Кентерберийского Джона Витгифта, который, по ее мнению, смог бы ввести оспариваемые обряды. Во время проповеди в соборе Св. Павла в день принятия должности в 1583 году Витгифт объявил начало борьбы с нонконформистами. Против них была организована кампания, пользовавшаяся искренней поддержкой королевы, в результате которой Витгифт заставил священнослужителей подписаться под догматами, требующими послушного проведения литургии, и снял с должности тех, кто отказался это сделать. Такая решительность стала причиной конфликта архиепископа с некоторыми членами Тайного совета — протестантами, выразившими явный протест против политики Витгифта на парламентских заседаниях в 1584–1585 годах. Среди сторонников режима развернулась жестокая борьба, которая вынудила Елизавету попытаться силой примирить своих советников. В тщательно продуманной речи перед собранием епископов и советников в 1585 году королева поборола протестантскую критику самодовольства епископов. После этого она приказала епископам продолжить борьбу с нонконформистами, угрожая распустить тех советников, которые будут вызывать парламентские волнения, и направила в Палату Общин послание, которым запрещала дальнейшие нападки на религию.
Трудно догадаться, почему Елизавета пошла на такие трудности из-за каких-то элементов церковной одежды и нескольких спорных обрядов. Возможно, она была сторонницей некоторых обрядов религиозной службы, хотя ее поведение в 1558–1559 годах свидетельствует об обратном. Она не терпела неподчинения своим законам и не любила посягательств на то, что считала своей прерогативой в религии. Вильям Хаугор считает12, что Елизавета не хотела ослаблять свой авторитет согласием на изменение литургических стандартов, установленных в 1559 году. Исключительно важно то, что она отказалась формально поддержать «извещения» в 1566 году и каноны в 1571 году, которые содержали уступки чувствам протестантов. Но если ее прерогативы оказывались под угрозой, она сохраняла их, внося изменения в правила, не провоцируя оппозицию навязыванием невыполнимого. Ее решимость стала причиной нескончаемой борьбы, и не только с радикалами в Палате Общин, как считает сэр Джон Нил, но и со многими советниками и епископами. Она наносила обиды благочестивым священникам и благочестивым светским подданным, тем, на поддержку которых явно опиралась в начале своего правления. Объяснение этому следует искать в проводимой ею политике сглаживания гнева консерваторов. Елизавета I мягко обходилась с католиками.
Благочестивые сподвижники постоянно жаловались на то, что «их» королева не может окончательно принять их курса. Они считали, что возможной причиной этого является ее отношение к консерваторам. Сэр Фрэнсис Ноуллз заявил в 1571 году в Палате Общин:
«Как можно заставить Ее Величество не уклоняться от истинного пути и не становиться на сторону тех, кто только кажется искренним? Возможно, это происходит из-за того, что она надеется в должное время должным образом склонить их на свою сторону, или, может быть, тому есть другие причины, известные только королевам, а нам не известные»13.
Елизавета не допускала мысли о том, что боится католиков, и ее поведение заставляло некоторых советников думать, что она, наоборот, недостаточно их остерегается. Многое из того, что Елизавета предпринимала в политике, делалось с ориентацией па мнение католиков (и возможно, Испании). Консерватизм королевы в отношении литургии, се требования церковного единообразия, ее нежелание поддерживать восстания протестантов за границей, ограничение протестантских проповедей, ее умеренность в преследовании католиков — все свидетельствует о решимости не вызывать католической оппозиций. Этим же объясняется и случай с сожжением двух голландских анабаптистов в Смитфилдс в 1575 году: королева сама подписала распоряжение о взятии их под стражу и определила место казни, продемонстрировав таким образом свое личное неприятие ереси.