Многому научила Елизавету и ее собственная жизнь после казни матери. Во-первых, она была признана незаконной, но все же дочерью короля, и появлялась на королевских приемах по торжественным случаям; после наследственного акта 1544 года она была третьей в ряду претендентов на престол. С 1547 года с восшествием на престол ее младшего единокровного брата Эдуарда[2] она стала второй, представляя из себя многообещающую политическую фигуру. Правда, ей пришлось защищать, во-первых, свою девичью честь и, во-вторых, свой статус независимости от посягательств амбициозного Томаса Сеймура. С 1553 года — в это время королевой стала ее католическая единокровная сестра Мария[3] — Елизавета уже стала возможной претенденткой на трон и средоточием надежд противников Марии. В эти годы Елизавете пришлось научиться подозрительности и политической осмотрительности. Заговоры против Марии бросали тень подозрений и на Елизавету, поэтому большую часть времени правления своей сестры она провела либо под надзором, либо в изоляции. Впрочем, ей удалось избежать публичного обвинения в предательстве и соучастии в заговорах: ее популярность среди критиков режима росла. Елизавета приобрела большое мастерство в балансировании на политическом канате: ей удавалась нравиться (или не нравиться) Марии ровно настолько, чтобы сохранить место в числе претендентов на трон и в то же время не оттолкнуть своих собственных сторонников (в основном протестантов).
К осени 1558 г. стало ясно, что королеве Марии осталось жить недолго и что после смерти трон перейдет к ее сестре. Доверенные лица Елизаветы, чтобы предотвратить всякое сопротивление, стали предусмотрительно налаживать связи с надежными, влиятельными людьми и командирами гарнизонов. По мере того, как распространялись слухи о болезни Марии, росло число услужливых посетителей Елизаветы, а вокруг ее дома в Хэтфилде ежедневно собирались толпы народа. 17 ноября Мария умерла и Елизавета беспрепятственно была провозглашена королевой. Через одиннадцать дней она вступила в формальное владение лондонским Тауэром, где двадцать два года назад была казнена ее мать. За это время из незаконнорожденного ребенка обвиненной в нарушении супружеской верности женщины она превратилась в королеву Англии. Видимо, она действительно была политическим фениксом и вполне верила в свою фортуну. Незадолго до восшествия на престол ее посетил испанский посланник, который был поражен ее уверенностью и авторитарностью: она действовала как настоящий сильный правитель. Но одновременно Елизавета была порождением всех слабых мест монархии Тюдоров — так же, как они, она легко поддавалась манипулированию собой. Лучше других она сознавала ненадежность королевского положения и гнет над королевской властью. Ее правление станет постоянной проверкой политических способностей, которые оттачивались в ней превратностями судьбы.
ГЛАВА 1
КОРОЛЕВА и ПРЕСТОЛ
Правление Елизаветы I было основано на иллюзиях. Она правила при помощи созданных и распропагандированных ею самой образов. Придворные и подданные находились во власти этих образов, и уже четыре столетия они вводят в заблуждение историков. Первая иллюзия связана с тем, что хаос и катастрофы достались ей по наследству; вторая — что ее правление ознаменовало золотой век нации. Темы появились сразу же после восшествия Елизаветы на трон. 14 января 1559 года, через 8 недель после воцарения новой королевы, в Лондоне состоялась ее коронация. По всему городу были организованы пышные процессии, а во многих местах созданы живые картины. Все это наглядно свидетельствовало о начале нового правления. Живая картина в Корнхилле представляла Елизавету в детстве; ее держали четыре фигуры, одетые в костюмы четырех добродетелей. Одновременно эти добродетели свергали четыре противостоящих им греха. Как гласил отчет о процессии, в спешном порядке составленный правительственным печатником, «праведная религия идет на смену язычеству и невежеству; любовь к подданным идет на смену неповиновению и надменности; мудрость идет на смену глупости и тщеславию; справедливость идет на смену низкопоклонничеству и взяточничеству». Будущая слава торжествовала над бывшими неудачами. В течение нескольких недель сподвижники Елизаветы через печатное слово и проповеди поливали грязью ее предшественников на троне: теперь все будет по-другому, гораздо лучше! Живая картина на Флитстрит олицетворяла собой единство правды и гармонии: королева, одетая в парламентские одежды, сидела под библейской надписью «Дебора, судья и воссоздатель рода израилева»1 и давала указания йоменам своего королевства. Елизавета демонстрировала решительный разрыв с прошлым.