Он провел десятинедельную зимнюю кампанию, которая ничего не решила, в которой его солдаты участвовали в пяти стычках и промаршировали 400 миль по дождю и грязи, от Дьеппа до Луары и обратно на побережье около Кана — пока Генрих IV кидался туда-сюда без определенного плана действий. Английские войска страдали, как и предсказал Вальсингам, от нехватки еды и одежды, голода, болезней, истощения и враждебности французов — от французских врагов-католиков, от французских союзников-протестантов и от французских крестьян, перерезавших горло отставшим англичанам и тем, кто искал пищу. В конце декабря 1589 г. потрепанные остатки армии были в беспорядке удалены; только половина первоначального войска вернулась в Англию, и многие из них умерли в портах на южном побережье. Хотя историки спорят относительно того, насколько Уиллоуби помог Генриху IV, похоже, что не много. Кажется, что солдаты мучились ради такой решающей цели, как честолюбие их командующего.
Но к 1591 г. Генриху IV действительно нужна была английская помощь, поскольку одна армия испанской и французской лиги находилась в Бретани, а другая к концу года в Нормандии. Опять возникла опасность, что Испания захватит французские порты в проливе, что, как считали самовлюбленные англичане, немедленно приведет к вторжению. В мае 1591 г. Елизавета послала небольшой отряд в 3000 человек в Бретань под командой сэра Джона Норриса, но кампания оказалась катастрофой с самого начала. Королева не хотела набирать (и оплачивать) совершенно новое войско, поэтому 1500 человек перевели из Нидерландов, в результате чего были ослаблены войска там. Некоторые солдаты Норриса были отделены и брошены на помощь защитникам Дьеппа от войск Католической лиги, и пару месяцев им не было замены. Как всегда был высок уровень дезертирства и болезней, а снабжение никуда не годилось. Английское войско бесцельно бродило по Бретани, теряя людей по дороге, пока осталась едва ли тысяча человек: в феврале 1592 г. Норрис оставил своих солдат в зимнем лагере и отправился в Англию клянчить подкрепления. Тем временем его оборванная армия была почти полностью уничтожена войсками Лиги в битве при Краоне в мае.
В июле 1591 года еще одна английская армия была послана во Францию — 4000 человек под командой графа Эссекса, чтобы помочь Генриху IV в осаде Руана. Но в Нормандии случилось то же, что и в Бретани, с прибавкой на импульсивность Эссекса. Генрих IV занимался своими делами и опасался вторжения Пармы из Нидерландов, а Эссексу оставалось только красоваться в своей славе и тратить силы своей армии и деньги своей королевы: «Где он, что он делает и что собирается делать, нам неизвестно», — писала Елизавета в бессильном гневе8 — это признание почти целиком подытоживает отношения Елизаветы с ее военачальниками! К тому времени, когда осада Руана наконец началась 31 октября, у Эссекса оставалось, вероятно, тысяча человек и граф просил подкреплений. Осада продвигалась медленно, посылаемые подкрепления таяли, ожидаемое вторжение Пармы произошло, и в январе 1592 г. Эссекс все бросил и вернулся домой. В апреле Парма вынудил Генриха снять осаду Руана, и Елизавете нечем было отчитаться за 300 000 фунтов, потраченные во Франции.
А потом была еще Ирландия, где у англичан почти всегда ничего не получается. Походы против восстания Тирона дают два классических примера того, что королева теряла контроль над своими военными, как только они выходили в поле. В апреле 1599 г. Эссекс был послан в Ирландию во главе войска в 16 000 пехотинцев и 1300 всадников с твердыми инструкциями атаковать Тирона в Ольстере. Но как только Эссекс оказался в Ирландии, он начал делать все наоборот. Елизавета кипела от ярости, пока он маршировал взад-вперед по Ленстеру и Манстеру, швыряясь ее деньгами: она сказала при дворе, что летнее продвижение Эссекса обходится ей в 1000 фунтов в день. Королева насмешливо упрекала Эссекса в письме от середины сентября за то, что он так и не дошел до Ольстера: