Ребенка отдают в воспитательное учреждение Святого Антония в Париже, потом его переводят в Парму, а годом позже доверяют приемным родителям. Уже в девятилетием возрасте сообразительный и прилежный мальчик работает на железной дороге Парма-Специя, по роду служебных обязанностей ездит по Италии, удовлетворяя свою тягу к путешествиям. Он практически предоставлен самому себе, а его характер нельзя назвать простым. В 1891 и 1892 годах его страсть к путешествиям находит конкретный выход — молодой человек, не имеющий никаких родственников, бродит из одной страны в другую, работает в кантоне Тессин и в Женеве, затем направляется в Австрию и, наконец, из Фиума пешком приходит без гроша в кармане в Триест. Здешняя полиция особенно бдительно наблюдает за рабочим, бредящим политическими интригами. Через короткое время безработного и не имеющего средств к существованию молодого человека доставляют к итальянской границе и зачисляют, несмотря на то, что Люкени год назад уже проходил военную службу, рядовым солдатом в тринадцатый конный полк в Монферратто. Со своим эскадроном он в 1896 году отправляется в Абиссинию, причем во время похода поведение Люкени безупречно. По мнению командира принца Рамиро де Фера д’Арагона и других офицеров — он лучший солдат эскадрона[550]. Ему присваивают звание ефрейтора, но вскоре разжалуют, после того как он добивается домашнего ареста для осужденного вахмистра Цивилькляйдера. Все оценивают его поступок как товарищескую помощь, хотя это и является нарушением дисциплины.
Люкени — отличный наездник и великолепный вольтижер. Его, человека веселого нрава, всегда рады видеть, ставя ему в заслугу незнатное происхождение и скромное существование на свое солдатское жалование. Его ротмистр не имеет претензий к солдату, хотя знает о его честолюбии и своенравном характере. 15 декабря 1897 года Люкени демобилизуют с вручением так называемого прощального листа и письменного подтверждения безупречной и верной службы. Оставшись без средств к существованию, Люкени мучается известным вопросом «что делать?» и просит помощи у командира эскадрона, имевшего намерение зачислить его в корпус надзирателей государственной тюрьмы. Но этого не случилось, и господин де Фера предлагает поступить к нему на личную службу, чем и занимается Люкени следующие три с половиной месяца. Мнения окружающих различны, но все признают в нем отличного и честного работника. Однажды он приходит к ротмистру и просит повышения жалования. Офицер считает, что такая просьба преждевременна, на что Люкени заявляет: «В таком случае я здесь больше не останусь».
Через несколько дней он в раскаянии вновь просит у принца де Фера места. Но тот не считает это возможным, ссылаясь на его строптивость. Таким образом, Люкени, располагающий самыми скромными средствами, вынужден вернуться к поискам работы, но продолжает переписку с домом д’Арагона, в особенности с супругой командира, сожалея о случившемся и надеясь, что ее муж сжалится и вновь возьмет его к себе на службу.
31 марта он окончательно покидает Италию, отправляясь в Швейцарию, через перевал Святого Бернарда. Люкени мечтает о поступлении на службу в иностранный легион, но терпит фиаско и в компании подозрительных субъектов прибывает в мае в Лозанну. Рассерженный и обиженный тем, что принц распрощался с ним достаточно легко, он, подталкиваемый беспросветной бедностью, становится благодарным учеником для учителей всякого рода, распространяющих антигосударственные и анархические идеи. Люкени с алчностью читает газеты революционного толка, ссылающихся в своих утверждениях о загнивании и хрупкости буржуазного строя на процесс Дрейфуса, считающих, что достаточно лишь толчка, чтобы разрушить этот мир, как карточный домик, и установить во всем свете новый, социально справедливый строй без князей и парий. Но нет великого преобразователя, имя которого в будущем могли бы носить звезды, каким когда-то был Христос, имевший мужество совершить главное — поломать стереотипы. В мелкой душе рабочего живет мечта совершить что-либо грандиозное, выдвинуться из общей массы и показать, что он, Люкени, собственно говоря, тоже кое-чего стоит, что и в нем не дремлет величие. Если бы, к примеру, можно было найти Андрее, покорившего в прошлом году Шпицберген, достигшего Северного полюса, но с этих пор без вести пропавшего. Один ловкий удар сделал бы Люкени всемирно известным. Надо совершить что-то, о чем писали бы газеты, а имя Люкени было у всех на устах.
550
Письменное выступление в качестве свидетеля принца Рамиро де Фера д’Арагона, лист 25, архив генерал-прокурора Женевы (далее обозначенный сокращением АГЖ), от 16 и 29 сентября 1898 года.