Бледный от бешенства, трясясь всем телом, француз удалился. Вскоре после этого явились два других врача, которых Разумовский пригласил к ложу высокопоставленной женщины, и пустили в ход все свое искусство, чтобы вернуть ее к жизни.
– Она получила яд? – вполголоса спросил Разумовский.
– Нет, – ответил один из врачей, – но лекарства, которые были применены, отчасти неверно подобраны, отчасти недостаточны, в целом же это устаревшие знахарские приемы.
– Существует ли надежда, что она будет жить? – снова спросил Разумовский.
– Я ручаюсь, что она не умрет, – ответил второй врач.
Разумовский облегченно вздохнул. И в самом деле в течение следующей четверти часа Елизавета полностью пришла в себя. Она по-прежнему оставалась еще слишком слабой и ей трудно было говорить, однако она уже различала все предметы и людей, окружавших ее, и когда, отбросив в сторону всякий этикет, Разумовский с переполняющей сердце радостью ласково склонился над ней, она улыбнулась ему.
Вскоре она погрузилась в спокойный глубокий сон, и когда проснулась наутро, врачи объявили, что угроза миновала.
Графиня Шувалова, состоявшая на денежном содержании Франции, поспешила сообщить императрице о случае, произошедшем с Лестоком, в таких красках, которые должны были представить Разумовского в самом невыгодном свете. Между тем Елизавета спокойно выслушала свою фаворитку и потом с улыбкой сказала:
– Если Разумовский что-нибудь делает, то это наверняка правильно и полезно, он самый преданный человек, какого я знаю. Лесток же общается и дружит с моими врагами и бог его знает, что у него на уме, я считаю его способным на всякую пакость. Может быть, он собирался дать мне яд.
Тщетно старалась графиня расположить свою царственную подругу в пользу лейб-медика, он был и остался в немилости. Когда же, напротив, в спальные покои вошел Разумовский, она уже издалека протянула ему навстречу руки, которые он, опустившись перед ее постелью на колени, покрыл поцелуями.
– Я подверглась серьезной опасности, мой друг, – прошептала она, – дело уже шло к тому, что я покинула бы тебя навсегда, однако Господь был на этот раз ко мне милостив и поставил на страже подле меня твои верные глаза, тебе я обязана жизнью, я знаю. – Царица с ласковой преданностью посмотрела ему в глаза и маленькой ладонью погладила его по щеке. – Ты испугался за меня, Алексей? – спросила она. Сейчас, когда она уже была вне опасности, она радовалась той заботе и боли, которые проявил он.
– Да, Елизавета, – ответил супруг, – я переживал за тебя так же невыразимо, как сейчас радуюсь тому, что снова вижу тебя здоровой и веселой.
В то время как оба супруга в ничем не нарушаемом блаженстве обменивались словами и поцелуями, на балконе маленького дворца, в котором жил великий князь, стояла молодая, цветущая женщина, глаза которой лучились жаждой власти и честолюбием, и подставляла лихорадочно пылающие щеки остужающему дуновению свежего утреннего ветерка; она долго смотрела перед собой невидящим взором, затем вдруг оторвалась от мыслей, мучивших ее.
– Слишком рано, – пробормотала она, – слишком рано!
4
Кадетский театр
То пристрастие к искусству, которым простой человек в России обладает едва ли не в большей степени, чем, скажем, в Италии, казалось, персонифицировалось в крепостных сыновьях украинских крестьян Алексее и Кирилле Разумовских. Особенно первый из них в этом, как и в любом другом отношении, оказал на царицу Елизавету самое благотворное влияние. Что до сих пор упускала из виду высшая знать России, того достиг человек из народа – он заложил основы русской национальной литературы и русского театра. В лице Ломоносова, этого пользующегося покровительством протеже Разумовского, тогдашняя Россия обрела поэта, которым и по сей день можно по праву гордиться. Попечение о науках находилось главным образом в руках учрежденной в Петербурге царицей Екатериной Первой по образцовому плану Петра Великого Академии. Верная русскому национальному характеру, который своей склонностью к самопомощи и устремленной к вещам нужным и полезным в жизни смекалке имел так много схожего с характером североамериканским, она преследовала не только научные, но и сугубо практические цели. До тысяча семьсот сорок второго года ею было издано девять томов научных изысканий, в которых выделялись преимущественно естествоиспытатели и математики: Бернулли, Делиль и знаменитый Леонард Эйлер[7] из Базеля, а также российские историки Байер[8] и Мюллер.
История и география России, равно как и русский язык разрабатывались с исключительной тщательностью. Последний исследовался с филологических позиций, он оформлялся и совершенствовался в грамматическом направлении. Назначенная Академией комиссия проводила еженедельно по два заседания, на которых оценивались и исправлялись в соответствии с выработанными нормами все сочинения, подготавливаемые к печати на русском языке. По инициативе правительства и побуждаемые собственным научным энтузиазмом члены Академии неоднократно покидали тихую обитель своих рабочих кабинетов и отправлялись в самые отдаленные провинции русской всемирной империи, чтобы непосредственно на месте проводить исследования и знакомиться со своеобразием различных земель и племен. Так называемая Камчатская экспедиция, учеными членами которой были профессора Гмелин[9] , Мюллер и Делиль, провела в путешествии более десяти лет и в целях научного исследования посетила все подвластные России народы Азии до самых границ Китая и Японии.
Присылаемые ею на русском и латинском языках наблюдения достигли того уровня, на какой могла рассчитывать тогдашняя наука, и таким образом на их основе было составлено превосходное, одновременно теоретическое и ценное с практической точки зрения описание Сибири, какого в то время не существовало ни во Франции, ни в какой-либо другой стране цивилизованной Европы. Так называемая Оренбургская экспедиция стараниями советников Ятышева, Кириллова[10] , Хайнцельмана и флотского капитана Элтона в те же годы собрала едва ли менее важные сведения о южных провинциях в регионе Каспийского моря.
Под руководством эльзасца Шумахера[11] возникли и быстро расцвели академическая библиотека, художественный и естественно исторический музеи, а также нумизматический кабинет.
В тысяча семьсот сорок шестом году императрица назначила Кирилла Разумовского президентом Академии, погасила долги этого заведения и по просьбе братьев Разумовских дала свое согласие на ежегодную прибавку в пятьдесят три тысячи рублей для развития замечательных научных и художественных отделений Академии. Последние были в тысяча семьсот пятьдесят восьмом году отделены от Академии наук, снабжены значительными средствами и организованы в особую Академию художеств, руководство которой осуществлял знаменитый Штелин[12] .
В нее были приняты сорок содержавшихся за счет короны воспитанников, которые обучались здесь ваянию, живописи и зодчеству.
Из всех искусств императрица в первую очередь покровительствовала музыке. Она сама обладала весьма красивым голосом и прошла превосходную вокальную школу. Кирилл Разумовский разделял ее предпочтение. Когда после смерти Даниила Апостола[13] он получил остававшийся вакантным сан казачьего гетмана, сопряженный с постоянным доходом в сто тысяч рублей, то употребил эти деньги на то, чтобы содержать в своем глуховском дворце состоящий почти исключительно из русских камерный оркестр в сорок певцов и музыкантов, которые сделали бы честь в любом месте.
Вместе с придворным музикусом Марешем и обер-егермейстером Нарышкиным он основал оркестр русских рожковых инструментов, который своим исполнением привлек к себе внимание и вызвал восхищение всей Европы.
7
Бернулли Иоганн (1667–1748) и Бернулли Даниил (1700–1782) – швейцарские математики (отец и сын), академики и иностранные почетные члены Петербургской АН. Делиль Жозеф Николя (Осип Николаевич) (1688–1768) – французский астроном, иностранный почетный член Петербургской АН. Эйлер Леонард (1707–1783), математик, механик, физик и астроном; академик и иностранный почетный член Петербургской АН.
8
Байер Готлиб Зигфрид (1694–1738), историк и филолог, член Петербургской АН, труды по ориенталистике и истории Древней Руси, основоположник норманнской теории.
9
Гмелин Иоганн Георг (1709–1755), натуралист, академик Петербургской АН, в 1733–1743 гг. путешествовал по Западной и Восточной Сибири. Автор труда «Флора Сибири».
10
Кириллов Иван Кириллович (1689–1737) – русский государственный деятель, обер-секретарь Сената; руководитель Оренбургской экспедиции (с 1734 г.). Автор первого экономическо-географического описания России, издатель первого русского Атласа Всероссийской империи (1734).
12
Штелин Якоб (Яков Яковлевич) (1709–1785) – с 1737 г. профессор элоквенции (красноречия) и поэзии, член АН; проявил себя в самых разных областях искусства, литературы и истории, в том числе сочинял инвенции (проекты) фейерверков и иллюминаций по заказу Императорского двора (Записки Якоба Штелина об изящных искусствах в России).
13
Апостол Даниил Павлович (1654–1734) – последний выборный гетман Левобережной Украины (с 1727 г.), участник Северной войны и Персидского похода 1722–1723 гг.