— Милорд Гастингс был гофмейстером во время правления отца. А сейчас он остался гофмейстером? — неуверенно спросила Елизавета.
— Если бы он разрешил, чтобы лучники сопровождали Неда, ничего подобного не случилось бы, — резонно заметила мать.
— Бедный дядюшка Риверс! — проговорил Ричард, садясь и обхватив колени руками. — Он показывал нам старинные манускрипты и так интересно рассказывал старые легенды.
— Он самый образованный человек в стране. В чем может обвинять его этот наглый, надменный лорд, кроме того что он мой брат? — продолжала негодовать королева.
Елизавета подошла и, присев на корточки, начала заплетать ей косу.
— Я понимаю, как все это ужасно, — сказала она, приказав служанке, чтобы та принесла королеве новый головной убор. — Но ведь все ждут, что дядя Глостер привезет Эдуарда. — Она сама была из рода Плантагенетов и не могла напомнить матери, что дядюшка Риверс, лорд Антоний Вудвилль, не был человеком королевской крови.
Малышка Бриджит спала в своей колыбельке. Две младшие девочки подошли к окну, раздвинули занавески и начали взволнованно шептаться.
— Что вы там увидели? — встревожилась королева.
— Там солдаты, — спокойно ответила ей Кэтрин.
— Солдаты с горящими факелами, — дополнила Энн.
Ричард больше не мог терпеть. Он, единственный мужчина среди всех этих женщин, подбежал к окну и вскарабкался на подоконник.
— Ну и быстро двигается дядя Глостер! — воскликнул он, прижавшись носом в раме.
Елизавета помогла матери подняться, и они тоже подошли к окну.
— Ты уверен, что это его люди, Дикон? — спросила она, пытаясь что-то разглядеть сквозь пелену усиливающегося дождя.
— Видишь кабана на их щитах и латах? — в ответ показал Ричард.
— Посмотри, Бесс, вот старый грум дяди Ванди, он учил меня ездить на моем первом коне. Вон там, это хорошо видно при свете факелов.
Значит, все правда. Глостер прибыл в Лондон.
— Отойди от окна, Ричард! — попросила мать. Он неохотно повиновался. Елизавета подумала,
что такому впечатлительному и живому мальчику, наверно, очень неприятно, что о нем постоянно волнуются.
— Ими заполнен весь двор. Как вы считаете, они пытаются окружить нас? — спросила Сесиль. Она казалась испуганной.
— Глупенькая, они не причинят нам вреда. Никто не сможет нас заставить выйти отсюда, — напомнила ей Елизавета.
— Но они могут помешать кому-нибудь пройти к нам, — заметил Ричард. Как всегда, он быстро соображал.
— Ты хочешь сказать, что мы можем умереть с голоду? — застонала Сесиль.
— Боже ты мой, ну будьте немного умнее, — просила их Елизавета.
Она усадила маленьких девочек играть в куклы.
— Почему дядя Глостер вдруг захочет морить нас голодом? Он, наверное, вскоре придет сюда, чтобы повидать нас, и принесет сласти. Вы должны помнить, что он так же скорбит, как и мы все!
— Он сначала отправится к своей бесценной жене! — пробормотала Сесиль. Она не привыкла, чтобы Елизавета разговаривала с ней, как с глупышкой.
— А почему бы и нет? Мне тетя Энн нравится, — заметил Ричард.
— В его пользу говорит то, что он так сильно ее любит, — сказала Елизавета. Такое проявление человеческих чувств делало Глостера похожим на других людей, и это позволяло гораздо меньше его опасаться.
Но герцог не пришел повидать их. Может, он устал от такого быстрого продвижения? Или, как предположил Ричард, у него не было времени, чтобы снять свои запыленные латы. Или он, как большинство мужчин, старался не попадаться на язычок злой женщине.
К ним пришел аббат.
— Вернулся регент, мадам, — сообщил он. Аббата пригласили поужинать с королевой.
— Регент?
Ее поразил не титул, а сама новость — регент уже назначен!
Была пятница, и аббат положил себе рыбу.
— Он ведет себя как регент, — аббату не хотелось говорить ей, что по общему согласию титул навязали ему. — Он наводнил наш мирный двор солдатами! Королева уже несколько дней ничего не ела, но и сейчас, несмотря на уговоры дочери, только откусила кусочек яблока.
— Какие новости от Эдуарда? — спросила она.
— Герцог отвез его на эту ночь в городской дом епископа.
У нее на глазах выступили слезы.
— Не ко мне, его матери!
— Дорогая мадам, — пытался утешить ее аббат. — Они сказали, что молодой король очень устал после долгого путешествия, и ему необходим сон.
— Нет ничего удивительного, если он видел, что его любимого дядю арестовали, как обычного предателя. — Этого было достаточно, чтобы потрясти его, а они еще проехали чуть не по всей Англии в таком темпе! И должна вам сказать, наш милый аббат, несмотря на его вид, он вовсе не так силен и вынослив, как наш Ричард. Неожиданно королева сказала:
— Сегодня четвертое мая, его должны были короновать сегодня.
— Герольды объявили, что Его Величество будет коронован, как только отдохнет. Они объявили это во всех частях города.
— И кто же приказал герольдам это сделать? — спросила вдовствующая королева.
— Милорд герцог.
— Регент! — Она коротко засмеялась. — Она действительно ведет себя, как настоящий регент!
— Но разве он не самое подходящее лицо для этого.
— Мы посмотрим, что скажет по этому поводу милорд Гастингс. И должно состояться совещание Совета. Я им скажу…
— Но, мадам…
Он не посмел напомнить королеве, что, прибегнув к защите церкви, она потеряла право присутствовать на заседаниях Совета. Нависло неловкое молчание, и королева думала о той ошибке, которую совершила второпях. Теперь все зависело от Гастингса. Но вслух ей не хотелось признавать свою ошибку, и она переменила тему разговора.
— Как Лондон приветствовал моего сына? — спросила она.
Вся семья молодого короля ждала ответа аббата.
— Все продемонстрировали ему свою приверженность и почтение, мадам, — уверил он. — Они принесли для него алый плащ покойного короля с горностаем, и он надел его.
— Но плащ, наверное, очень тяжелый? — спросил Ричард. Он прислонился к спинке материнского кресла.
— Конечно, вы правы, мой маленький герцог, — согласился с ним аббат и ласково улыбнулся мальчику. — Но его добрый дядя подумал и об этом. Он приказал старому Банди так накинуть плащ, чтобы его основной вес падал на круп маленькой белой лошади Его Величества. Мадам, герцог Глостер ехал с непокрытой головой рядом с ним, — продолжил он. — Лорд Мэррас сказал мне, что время от времени, когда собирались огромные толпы, герцог рукой со шляпой показывал в сторону Его Величества, как бы говоря: «Вот он — ваш король!» — и сдерживал свою огромную лошадь, чтобы приветствия относились только к Его Величеству, а не к нему самому в качестве благодарности за победоносную кампанию в Шотландии.
— Все это было хорошо продумано, — согласилась королева. — Как держался Эдуард?
— Как настоящий сын вашего мужа, только он выглядел очень усталым. Дети бросали белые розы под ноги его лошади, а многие женщины плакали!
— Плакали?
— Мне кажется оттого, что он еще так молод.
— Как бы мне хотелось, чтобы мы все могли увидеть его!
— Если у вас есть подобное желание, нет ничего легче, мадам, — постарался успокоить его аббат. — Милорд герцог послал за мной, как только прибыл в Лондон. Он умоляет Ваше Высочество возвратиться во дворец и привести с собой детей! Чтобы вы опять стали одной семьей.
— О мадам, как бы нам хотелось вернуться туда! — умоляла ее Сесиль, ласково обнимая мать.
— Нет! — ответила королева. Ей тонкий рот вытянулся в прямую линию, и она стала пристально смотреть на Ричарда.
Умный аббат оглядел свой заставленный вещами и дворцовой мебелью зал и понизил голос — он так старался выполнить свою задачу!
— Я перемолвился словом с лордом Гастингсом, и он считает, что, переехав сюда, вы, Ваше Высочество, совершили ошибку, — продолжал он. — Он говорит, что брат покойного короля очень подвержен переменам настроения. Вы напрасно оскорбляете его, так открыто показывая, что не доверяете ему.