Итак, Её Величеству улыбалась заманчивая будущность и, казалось, препятствий для достижения поставленной задачи не было, но чуть было все эти иллюзии не погибли. За год до своей смерти, сделал Петр не особенно-то для него, как мужа, приятное открытие, а именно, что Екатерина возвратилась к своему прежнему беспутству и что находившийся при её особе камергер Мон-де-ла-Кроа исполнял не только служебные, но и кроме того кое-какие «другие» обязанности.
Этот счастливец был сын французского шинкаря, случайно забредшего в Москву и, попав в милость царицы-матушки, он в скором времени был зачислен в штат её камер-юнкеров, а затем и камергеров. Долго ли, коротко ли продолжался этот роман неизвестно, но только в конце 1721 г. Петру удалось застать влюбленную парочку в слишком интимных отношениях и после личного расчёта с обоими плеткой, он велел арестовать Мона и через неделю на глазах Екатерины казнить, причем последняя упала в обморок. Отсеченную голову посадили в спирт, и Петр приказал эту банку поставить в спальню государыни, как украшение на память о любовнике, под страхом смерти воспретив удаление её. Сестру же Мона, прежнюю любовницу царя, знавшую о преступной связи Екатерины, было повелено сослать пожизненно в Сибирь, а с нею еще и множество прочих виновных.
Екатерина дрожала от страха и с боязнью глядела в близкую будущность. Но тут на её счастье Петр захворал и 8-го февраля 1725 г. «прилег и в Бозе опочил». Супруга же его как истая христианка позаботилась о том, чтоб государь два раза причастился и простил и ей и Меньшикову все их гнусные проступки. Итак, Петр умер, не успев даже назначить на место своей убийцы Екатерины другого, более «достойного» наследника.
II
Евдокия Лопухина, первая жена Петра, отказавшаяся от него за его беспутный образ жизни и получившая за это от него собственноручно известную долю плетью, жила в монастыре. Сын её, Алексей Петрович, в сущности законный наследник, по настоянию второй жены Петра, Екатерины, в 1718 г. был лишен всяких прав на престолонаследие и обезглавлен. Меньшиков уже позаботился о том, чтобы молодой царевич попал в надежные руки, чтобы вся воспитательная система вела к тому, чтобы из Алексея вышел необразованный, юродивый малый, поставивший своей задачей пострижение в монахи и, разумеется, вместе с этим и отречение от престола. Его «по его собственному желанию» готовили в монастырь, но унаследованная от отца испорченность сбила богомольца с толку и он «помянув родителей» завел интрижку с одной чухонкой, продолжавшуюся даже во время его брака с брауншвейгской принцессой. И в том оказал сын отцу своему честь, что вполне по петровски бил он свою жену, и даже смерть этой несчастной, как достоверно доказано, последовала от этих побоев. Этот брак осчастливил Россию царем Петром II.
Но до 1715 г. Алексей Петрович жил сравнительно безбоязненно, тут вдруг Екатерина родила сына (дотоле всё дочерей) и, понятно, все пружины были пущены в ход, чтоб обеспечить корону в руках сына её. Покорный слуга Меньшиков взялся за это «святое» дело, и несчастному Алексею Петровичу пришлось поклониться родине-матушке и бежать прочь. Он скрывался некоторое время в Неаполе, но вскоре был разыскан и австрийскими агентами переправлен в Россию.
Побег Алексея объявили за государственную измену. Петр, отец его, собственноручно нанес ему смертельный удар и неистовствовал над трупом сына до тех пор, пока он не превратился в комок мяса. Генерал Вейде, один из «просветительных» сотрудников Петра, отсек топором голову, но так как убитый царевич пользовался довольно большой популярностью и любовью среди бояр и духовенства, и Петр и Екатерина должны были ожидать мести с этой стороны за совершенное преступление, то и было решено скрыть истину и объявить верноподданным, что мол царевич умер от удара при прочтении приговора к смертной казни. Одна из камер-фрейлин Её Величества, одновременно и содержанка её августейшего супруга, по имени Анна Крамер, должна была снова пришить голову к трупу, покойника обмыли, нарядили по царски, шею прикрыли широким шарфом и уложили в гроб. Само собою, гроб был выставлен в Петропавловском Соборе для прощания, и ежедневно совершалось известное число панихид. Нужно же было пустить пыль в глаза и, правда, обман удался, как нельзя лучше.
Итак, царица-матушка отделалась от опасного соперника, путь для детей её к трону был свободен и она уже в душе ликовала, что её сынок некогда будет «царствовать на страх врагам». Но боги сулили ей иное. Вскоре после смерти Алексея Петровича, как будто бы в отместку, молнией был убит её сынок Петр, её надежда и радость.