Девушку принесли в крыло, отведённое под мои опыты, там я вспоминала и придумывала рецепты и зелья. В первую очередь меня интересовала природа тумана и серого пуха, проникших в Мир. Придумывать зелье для больной приходилось на ходу, но всё же у меня получилось. Вскоре она стала глубже дышать, проявился румянец, и бедняжка улыбнулась во сне, чем заставила меня вспомнить Лилиан. Пока она спала, я боялась отойти от неё, пологая, что если что-нибудь случится, то меня опять обвинят. Джованни тем временем свалился в обморок, чем вызвал очередной переполох, но и этот пациент был напоен той же микстурой и уснул сном праведника на софе. Присмотревшись, я поняла, что он был молодым, только поседевшим и истощённым. Спустя неделю Илорен восстановился после своего путешествия. О наших гостях он ничего не спрашивал, видя моё участие к брату с сестрой.
Я рассказала королю обо всём, что изменилось за это столетие, а он поведал о том, куда пропал в тот день:
— Когда я отправился в туман, то надеялся найти щель, через которую можно было бы покинуть этот Мир хотя бы на время. Я обследовал каждый камешек, насколько позволяла обстановка, но, увы, старания были бесплодны, и тогда меня вдруг потянуло одеть саван. Забыв о предосторожностях, я накинул его на плечи. Тело, подхваченное вихрем, втянуло в воронку, приведшую меня в подвал здания. Я вышел из него и оказался на центральной площади какого-то города. Там, у ворот красивого палаццо я и увидел Джованни. Он брёл, не глядя по сторонам, и ничего не видя перед собой, порой он натыкался на прохожих, извинялся и сторонился, стараясь прижаться поближе к решётке ограды, вдоль которой лежал его бесцельный путь. Не знаю, почему именно Джованни привлек моё внимание, возможно, его горе было сродни моему, в то время, как всё вокруг нас дышало праздником жизни. Солнце ярко светило, отражаясь от крыш прекрасных зданий причудливой архитектуры, на моей родине я никогда не видел ничего подобного, да и у нас, несмотря на различие во дворцах и замках, появляющихся для знати, ничего хоть немного похожего мне не попадалось. Скульптуры, фонтаны, арки и галереи, под сводами которых толпилась, прячась от летнего зноя, прихотливо одетая молодёжь. И вот, в стороне от всей этой яркой и шумной картины, брели два неприкаянных скитальца, не приглашённых на празднество жизни.
Ах, даже сейчас мне трудно произносить ту его речь, обжегшую меня, словно огнём и давившую грудь всякий раз как я вспоминала её и, с затаенной тоской, смотрела на его задумчивый профиль. Больше книг на сайте кnigochei.net Мне и в голову до той исповеди не могло прийти, что он настолько тяготится нашей жизнью. Я ничем не выказала своих чувств и продолжала просто слушать.
— Я пошёл навстречу Джованни и познакомился с ним. Оказалось, что его сестру Паолу обвиняли в краже и собирались повесить, а ему не разрешали даже увидеться и поговорить с ней. Он как раз возвращался от одного из своих влиятельных заказчиков, которому спроектировал палаццо, но его не приняли, а в просьбе о помощи отказали в коротенькой записке. Тогда я предложил ему похитить сестру и бежать вместе со мной туда, где нет несправедливости. Дело было в таверне, где мы уже порядком поднабрались, поэтому излишняя осторожность не мутила его ум, и мы прямо оттуда отправились на разведку. Все последующие приготовления и само похищение удалось провернуть за пару дней, после чего я привёл своих друзей в подвал и набросил саван на всех троих. Так мы оказались на тропе немёртвых, и она стала выделывать непонятные трюки, словно не желая пускать нас дальше того места, где мы стояли. Но, в этот раз, хоть не нападал никто, кроме голода и жажды. Не знаю, сколько мы пробыли среди клубов тумана, но за это время Джованни заметно осунулся и постарел, а Паола впала в то бессознательное состояние, в котором я принес её. Когда девушка упала в обморок, я взял её на руки и ворота выросли перед нами почти сразу. В этот раз створки не распахнулись, а открылась лишь маленькая дверь в левом углу ворот. Мы зашли в неё и отправились в сторону дворца. А потом встретили тебя.
Джованни и Паола, окрепшие и помолодевшие, пришли в себя только через месяц. Радости Илорена не было предела. Он решил устроить бал в честь новых друзей. Никогда я не видела, чтобы король так веселился и невольно начала заражаться его энтузиазмом. Пришедшие таким странным способом люди помнили кто они, точно так же как и мы, так что я могла говорить с ними, не искажая их картину Мира. Хотя моё звание Госпожи Ведьмы вызывало в них суеверный страх, с которым они старались бороться из благодарности и опаски, но побороть не могли. Я перестала смущать их своим вниманием и снова углубилась в исследования Долины Тумана, а по возращении Илорена эта напасть покрыла внушительное пространство, подступив совсем близко к замку. Я больше не пыталась обсуждать свои опасения даже с правителем.
После того, как опасность для Паолы и Джованни миновала и они пришли в себя, я решила сходить в разрушенную башню, чтобы попробовать с помощью рубашки Илорена, пропитанной его кровью, закрыть трещину, из которой вытекал туман, так как саван пропал во время перехода беглецов на тропу. Когда же я пришла в пыльный зал, то обнаружила саван на прежнем месте. Несмотря на это, я всё же подменила его, чтобы никто больше не решил попутешествовать и тем самым не увеличил пробоину. Саван же я перенесла в один из тайников, где хранились некоторые вещи, нужные для гадания и знахарства. Я опасалась, что поток тумана может усилиться вдвое, и поспешила выйти за пределы мглы. К моему неимоверному облегчению, Долина не увеличилась, да и позже молочно-белое полотно не разрасталось.
Наступили дни торжеств и во всём королевстве объявили трёхдневный праздник, во время которого будет роздано множество подарков и бесплатного угощения, а так же зажгутся небесные огни, которых у нас тогда ещё никто не видел. Это были первые масштабные гуляния, все готовили наряды и предвкушали нечто невообразимое. В общем, большинство ожиданий оправдалось и эти три дня запомнились самыми добрыми и светлыми моментами. Только для меня ощущение счастья от вида моего Мира, такого шумного и довольного, славящего своего короля и свою беспечную жизнь, было немного испорчено новостью о помолвке Илорена и Паолы. Меня никто не отвлекал от моих занятий, так как считали что мне не интересно участвовать в течении общей жизни. Да и на самом празднике никто не пытался пригласить меня на танец, никто не пытался со мной пошутить, все вежливо кланялись и, старательно сдерживая при мне свою весёлость, отходили прочь. Поэтому я на всё смотрела со стороны и ни в чём не участвовала, раз всем казалось, что так вернее. Я была много младше большинства этих людей, но в их глазах я всегда была каким-то идолом, с которым просто нельзя чувствовать себя свободно. Но вот, на второй день торжеств, увидав меня одну в полумраке, где я сидела в раззолоченном кресле и смотрела на танцующие пары, Илорен подошёл и пригласил меня на танец. Все восприняли это как должное, теперь это стало уже традицией, а тогда было жалостью. Мне хоть и нравилось танцевать и, пусть немного, но всё же праздновать, как остальные, но уже в те минуты хотелось, чтоб Илорен никогда не возвращался, раз ему так чужд этот Мир, который для меня стал спасением, как и для многих других.
Тогда же кто-то придумал забавную шутку, также ставшую позже одной из традиций. Этот человек в официальной форме поздравил короля и будущую королеву, но так как народ не знает прекрасную незнакомку, то не захочет ли она представиться своим будущим подданным необычным способом, а именно пройти три испытания чтобы доказать что она достойна такого короля, но главное такого народа. Шутка эта, разумеется, была отчасти досадой вельмож на то, что безродная незнакомка станет их правительницей, тогда как в королевстве было немало знатных красавиц. Именно поэтому это предложение получило горячую поддержку знати и яростные протесты Илорена. Спор решила Паола, которая сказала, что с удовольствием и благодарностью принимает эту инициативу, так как она придаст всеобщему празднику больше зрелищности, а ей может доставить любовь народа.
Паола с достоинством прошла все три выпавшие ей испытания, после чего было объявлено, что свадьба и последующая коронация пройдут через неделю, и торжества так же будут длиться три дня.
Вот так и начинается история появления королев в Мире Теней. Паола и Илорен были счастливы, а Джованни, преобразившийся в премьер-министра — правую руку короля, создал для молодых проект дворца и приступил к его строительству, пока они отправились в путешествие по своим владениям. Всё было как в сказках, которые мне рассказывали дети, живущие в отдельном городке под присмотром вед. Но проходили годы, и постепенно становилось ясно, что брат и сестра не такие же, как мы и подвержены всем человеческим слабостям, таким как болезни, травмы и самое главное возрасту, только здесь всё происходило намного быстрее. Я попыталась что-нибудь придумать, но природа брала своё. Джованни и Паола очень быстро состарились, за несколько лет превратившись в девяностолетних стариков. Сначала скончался премьер, а немногим позже ушла и его красавица сестра. Илорен, не помня себя от горя, снова попытался сбежать, но его рубашка не сработала, а про спрятанный саван я никому не сказала в тот раз. И вот тогда впервые началось саморазрушение, которое повторяется всякий раз при смене королев. Поначалу мы не понимали что с воздухом: всюду было неимоверно душно, и какая-то пыль оседала на коже и попадала в лёгкие. Можно было находиться только в домах. Я обратилась к Книге. В ней уже была внесена запись, повествующую о том, что со смертью королевы Паолы и премьер министра Джованни, Мир потерял часть своего волшебства. Теперь он будет медленно осыпаться до тех пор, пока не появится новая смертная королева, но и она будет править лишь отведенный здесь живым срок и после неё королевство снова станет разрушаться до следующей королевы. Так будет продолжаться до исполнения пророчества, которое осуществится, когда сойдутся три приметы: Мир вернёт все свои краски намного раньше, чем суженая Илорена встретится с ним, Госпожа Ведьма изменится, а люди снова станут подвержены таким земным слабостям, как опьянение, болезни и смерть.