— По традиции ты должна остаться здесь, лицом к придворным. Сейчас герольд произнесёт торжественную речь и расскажет о заданиях. Это не долго.
Он улыбнулся, взял снова её руку и поцеловал, затем пошёл к своему месту.
В этот момент по залу прошелестел шум голосов, и взоры всех устремились к боковой двери, ведущей из внутренних покоев сразу к тронам. Оттуда вышла Терхенетар в сопровождении Ульриха. Не привыкшие к виду старости, придворные поглядывали на неё намного чаще обычного. Ведьма, ни с кем не здороваясь и не отвечая на поклоны, подошла к Елизавете и поцеловала, тихо сказав:
— В старости есть и положительные моменты, например, обилие внимания. — Она улыбнулась и отошла к своему креслу, стоявшему по правую руку от Илорена.
Эта сцена тоже вызвала неподдельный интерес. О ненависти ведьмы к королевам было сложено немало шуточных песен и леденящих душу историй.
Герольд развернул свиток и оглядел зал, убеждаясь, что все готовы ему внимать. Ничто не предвещало, все замерли и устремили заинтригованные взгляды на тронное возвышение, с которого приятным баритоном полился древний церемониальный текст, слышанный всеми присутствующими уже неоднократно, но переписывать который никому не приходило в голову.
«Сегодня мы собрались в этой тронной зале, чтобы приветствовать юную девушку, избранную в суженые нашего правителя, Короля Илорена. Она уже прошла через многие испытания, чтобы стать одной из нас и влиться в счастливое сообщество, лишённое всех тех ужасов, о которых хранят предания мудрые веды. Все мы знаем, что наш идеальный мир лишён таких, до сих пор ещё не изведанных нами, несчастий, как голод, когда нет пищи; болезней, когда что-то в теле постоянно напоминает о себе неприятными ощущениями; войн, когда многие дерутся против многих ради выгоды малых числом; катаклизмов, когда природа восстаёт против людей; даже старости — неизбежного недуга, который касается абсолютно всех и убивает каждого. "По залам пролетел лёгкий сквознячок недоумения, Лиза взглянул на Терхенетар, та улыбалась. Герольд запнулся, но лишь на секунду и продолжил: " Мы, племя бессмертных, великий и неуязвимый народ Мира Теней, не можем отдать право владеть нами простой незнакомке. Елизавета, смертная дочь мира людей, мира скорби и юдоли обречённых, сегодня просит у нас права на трон. Согласны ли вы, благородные жители королевства, допустить эту девушку до испытаний, позволить ей подтвердить это право?» Все устремили оценивающий взгляд на Елизавету. Сказать, что она была возмущена, это покривить против истины, Лиза пылала от гнева. Подобной высокопарной ереси вытерпеть было трудно, но ещё труднее было поверить в то, что эти неупокоившиеся выставляли её попрошайкой у своих ворот, а не спасительницей рассыпающейся сказки, которую так восхваляли. Она понимала, что это просто глупый и устаревший церемониал, лишённый логики и снова обернулась, чтоб взглянуть на ведьму, та уже откровенно посмеивалась, глядя прямо на Лизу. Тем временем, из толпы раздался голос молодой женщины, крикнувшей что-то одобрительное, и весь зал подхватил её порыв, в свою очередь, выражая такую же позицию. Когда гул голосов стих, Герольд обратился к Елизавете:
— Елизавета, дочь смертного мира, готова ли ты выслушать, что ждёт тебя в испытаниях, которые опреде…
— Нет! — она даже не сказала, а как-то неистово рявкнула это слово. В тот же миг массивная люстра, висевшая в центре зала, сорвалась и, пролетев со свистом вниз, рассыпалась пылью прямо над головами испуганных аристократов. Лиза стремительно вышла в ту дверь, из которой на церемонию пришла Терхенетар. Последняя, продолжая посмеиваться, отправилась за ней следом под руку с хмурым Илореном.
Елизавета побежала по коридорам дворца в поисках лестницы, ведущей на выход. Она в сердцах решила во что бы то ни стало добраться до башни ведьмы и сбежать отсюда. Но очень скоро путь ей преградили двое слуг и вежливо попросили отправиться с ними. Девушка послушно пошла следом, понимая, что отсюда так просто незаметно не выбраться, тем более днём, да ещё наделав такую шумиху. К тому же искать эту башню в Долине Туманов, даже не предполагая, где она, попросту утопично.
В зал, где собрались министры, пропустившие представление, Илорен, Терхенетар и ещё несколько влиятельных особ, Елизавета вошла со словами:
— Я не буду больше ни слушать этого самодовольного бреда, ни участвовать в испытаниях. Я отказываюсь от великой чести стать одной из вас и даже вашей королевой. — Ей хотелось добавить» может быть вернусь, когда умру», но она вовремя остановила этот неблагородный порыв.
Возмущению аристократов не было предела, они говорили о невероятности подобного поведения. Даже Жозефина исполнила свои обязанности, а она была герцогиней. А здесь подобное неуважение. Посыпались предложения послать за новой претенденткой, но этот поток прервала Терхенетар, заявив о том, что менять что-либо слишком опасно, так как народ и без того устраивает нападения посреди города, а если устроить ещё одно межсезонье, то что станет с Миром?
— Но что с ним станет из-за неё? В этот раз рассыпалась люстра во дворце. Раньше это было невозможно, может, нас подводят веды или магия? — этот прямой выпад заставил всех на минуту замолчать.
— Я понимаю, — медленно проговорила Терхенетар — ваше недовольство и опасения, но позвольте Совету решать подобные вопросы или может у вас есть разумное решение?
— Да, новая Госпожа Ведьма, нынешняя единственная не смогла восстановиться с межсезонья, может это в тебе, Терхенетар, больше нет магии, и ты стала для всех нас обузой? О чём ты говорила с девчонкой? Может, ты умираешь, и решила нас всех с собой прихватить? — говоря это, вельможа приблизился и навис над ведьмой.
— Довольно! — крикнул Илорен и подошёл к ним. — Как вы смеете разговаривать в подобном тоне с той, которая создавала этот мир на моих глазах? — ярость, овладевшая им, заметно охладила пыл большинства аристократов, но всё же они остались при своём мнении и ушли из зала советов, затаив серьёзную обиду.
Министры, не участвовавшие в споре, но внимательно его наблюдавшие, предложили всем занять места. Премьер начал заседание совета следующими словами:
— Они не будут сидеть, сложа руки, и станут распускать слухи, а это ещё больше встревожит народ. Вообще барон весьма активен, может быть нападение на будущую королеву это его рук дело? Но об этом мы поговорим несколько позже, а теперь о вас, Ваше строптивое Высочество, к чему такие эскапады, что возмутило вашу душу?
Сложно представить себе более безразличное лицо, чем лик премьер министра Вёльфа. Маленькие, глубоко посаженные глаза, серыми льдинками пронзающие объект его внимания, тонкие ноздри и ниточки губ, высокомерно сложившиеся раз и навсегда в сухую усмешку. Сейчас он буравил Лизу насмешливым взглядом и ждал глупого ответа капризной девчонки. Да и сама она чувствовала себя такой в окружении этих важных и мудрых людей, но при воспоминании о том, как её вырвали из собственного дома без согласия и принуждали исполнять какие-то средневековые ритуалы, да ещё снисходительно посмеивались, прежний гнев моментально вонзился ей в разум:
— Эскапады!? Вы вырываете людей из привычного мира, лишаете их свободы, родных, дома ради сомнительной радости жить среди вас, да при том с таким видом, будто это вы мне делаете одолжение этим, хотя без меня весь ваш идеальный мир превратится в труху, бессмертные. — Она вложила в последнее слово всё презрение, на которое была способна.