Так называемое Северное восстание показало всю хрупкость только оперившейся протестантской государственной власти. Около 6000 восставших, вооружившись крестами и хоругвями с изображением пяти ран Христа, начав шествие от Даремского собора, прошли через Северный Йоркшир до Уэтерби и Селби и взяли приступом замок Барнард. Мессы служили везде, где заблагорассудится. Восставшие называли себя защитниками державы и говорили, что хотят освободить королеву от «презревших закон макиавеллистов», а конкретно — от влияния Уильяма Сесила Бёрли, которого они называли «король Сесил», и его протестантских сторонников в Тайном совете и парламенте. На смену им восставшие намеревались поставить верных короне представителей старой доброй католической аристократии[75].
Ошеломленная масштабом мятежа, Елизавета была безжалостна. Само восстание было подавлено малой кровью, однако за этим последовали жестокие репрессии. Королева не доверяла своим военачальникам, опасаясь, что те проявят неуместное милосердие, поэтому она решила искать верных себе людей в узком семейном кругу. Ее тетка Мэри Болейн была замужем за Уильямом Кэри, и именно их сыну Генри — первому кузену Елизаветы, которого она называла «мой Гарри» и которому после восхождения на трон пожаловала титул лорда Хансдона, — выпала честь стать королевским палачом[76]. Хансдон повесил около шестисот человек, оставив их тела гнить на виселицах — «для устрашения». Примерно шестидесяти молодым мятежникам (преимущественно из зажиточных мелкопоместных дворян) удалось бежать в Шотландию, а оттуда в Париж и Рим. Там их ждали около восьми сотен ссыльных английских католиков и иезуитов, вместе с которыми они принялись обдумывать, как бы поскорее привести в исполнение папский указ.
Один из первых и наиболее опасных заговоров, воспоминания о котором были еще свежи в памяти лорда Спенсера, патрулировавшего ночной Лондон в 1584 году, выдвинул человека, ставшего вскоре одним из главных соратников Бёрли в Тайном совете. Взявшему на себя раскрытие заговора Фрэнсису Уолсингему исполнилось на тот момент около сорока лет (он был на двенадцать лет моложе Бёрли). Его отличали высокий рост, худощавое телосложение, каштановые волосы и усы, «в глазах холодный блеск» (как у Кассия в шекспировском «Юлии Цезаре»). В 1570 году ярый новообращенный протестант был назначен королевой постоянным послом во Франции. Двумя годами ранее в письме к Бёрли Уолсингем изложил свои политические убеждения, в частности предупредив министра о «распространенном нынче зломыслии» и отметив, что «от излишних опасений хуже не будет, в то время как их недостаток чреват последствиями… ибо нет ничего опаснее безопасности», под чем он конечно же подразумевал отсутствие оной[77].
В 1570 году Уолсингем заподозрил «скользкого» флорентийского банкира Роберто Ридольфи в сговоре со ссыльными католиками, а также с враждебно настроенным доном Герау де Эспесом, преемником Диего Гусмана де Сильвы на посту испанского посла в Лондоне. У заговора было много тонкостей и хитросплетений, но начался он с того, что накануне Северного восстания титулованный английский дворянин Томас Говард, герцог Норфолк, предложил себя в женихи Марии Стюарт, опальной католической королеве Шотландии. Сразу после заключения этого брака испанская армия должна была вторгнуться в Англию, а Норфолк и Мария стали бы властителями всей Британии[78].
На руку Ридольфи играло и то обстоятельство, что Мария находилась совсем рядом. Дочь Якова V Шотландского и его второй жены Марии де Гиз, правнучка матери Генриха VIII Елизаветы Йоркской, Елизавете она приходилась двоюродной племянницей. Мария Стюарт славилась своей харизмой и способностью уверить собеседника в том, что он единственный человек, который имеет для нее значение. При этом она являлась законной претенденткой на престол, в то время как брак Генриха VIII с матерью Елизаветы Анной Болейн признавался далеко не всеми[79]. Вернувшись в августе 1561 года из Парижа в Эдинбург восемнадцатилетней вдовой (от болезни скончался ее муж — юный король Франции Франциск II), Мария сразу же встала во главе Шотландии. Однако власть ее рухнула в 1567 году, когда в результате заговора представителей шотландской знати был убит ее второй муж — Генрих, лорд Дарнли. В отчаянии Мария бросилась искать защиты у Джеймса Хепберна, графа Ботвелла. Тот согласился поддержать королеву лишь в качестве супруга, но и этот брак ничего хорошего не принес. Марию заточили в темницу и под угрозой страшной смерти заставили отречься от престола. Переправившись через пролив Солуэй-Ферт, она бежала в Англию[80].
75
Camden, P. 134–135; T. Norton. To the Quenes Maiesties Poore Deceived Subjectes of the North Countrey. London, 1569. sig. A5v-6; A Treatise of Treasons against Q. Elizabeth and the Croune of England. London, 1571–1572, passim; C. Sharp. The Rising in the North: The 1569 Rebellion. Shotton, 1975. (new edn), passim; K. Kesselring. Rebellion and Disorder in The Elizabethan World. S. Doran, N. Jones (ed.). London, 2011. P. 381–383.
76
ECW. P. 125–126; S. Doran. The Political Career of Thomas Radcliffe, 3rd Earl of Sussex, 1526?–1583. University of London Ph. D., 1977. P. 243–309.
78
G. Parker. The Place of Tudor England in the Messianic Vision of Philip II of Spain // TRHS, 6th Series, 12 (2000). P. 167–221.