Доходы не равняются покупательной способности – особенно если вы принадлежите к высшему сословию и можете брать деньги в долг. Возьмем, например, молодого Генри Перси, девятого графа Нортумберленда. Его отец, восьмой граф, в 1582 году имел неплохой годовой доход (4595 фунтов), но после его смерти в 1585 году большую часть состояния отдали вдовствующей графине, оставив молодому Генри «всего» 3363 фунта. Проблема в том, что потратил Генри вдвое больше. По его же собственным словам: «Соколы, охотничьи собаки, лошади, кости, карты, одежда, любовницы; траты, последовавшие за всем этим, оказались столь необузданными, что я перестал понимать, где нахожусь и что делаю, пока не обнаружил, что вместо 3 тысяч фунтов годового дохода я за полтора года влез в долги на 15 тысяч». К счастью для Генри, одна из привилегий аристократа заключается в том, что его нельзя посадить в тюрьму за долги, так что хотя бы из-за этого ему беспокоиться не нужно. Среди других привилегий – право быть судимым пэрами, очень низкие налоги и свобода от пыток. Впрочем, несмотря на все вышесказанное, на троне сидит Елизавета, так что полностью полагаться на эти привилегии не стоит. Королева не похожа на своего тирана-отца, Генриха VIII, который не отдавал лордов под суд пэров, а просто казнил их по совокупности преступлений; тем не менее, очень немногие суды рискуют идти против королевского гнева. Некоторые пэры годами сидят в Тауэре, прежде чем их наконец отдадут под суд.
Джентри
Аристократы, конечно, богаты и привилегированны, но по-настоящему владеют и управляют Англией именно джентри. Примерно у 500 рыцарей есть собственные усадьбы; еще около 15 тысяч дворян («джентльменов») получают достаточные доходы с земли, чтобы иметь возможность не работать[29].
В этой группе разница доходов наиболее значительна – от таких богатых рыцарей, как сэр Джон Харингтон (позже – лорд Харингтон) и сэр Николас Бэкон, чей доход составляет более 4 тысяч фунтов в год, до местного дворянства, которое сдает свою тысячу акров в аренду крестьянам, имея с этого от силы чуть больше 100 фунтов. Томас Вильсон говорит, что джентльмен, чтобы считаться таковым, должен иметь годовой доход не менее 500 фунтов (на юге страны) или не менее 300 (на севере). На самом же деле доход северных дворян редко превышает 200 фунтов в год. Кроме того, многие люди, называющие себя джентльменами, имеютзадушойито го меньше. Когда Джон Вебб, «джентльмен» из Фриттендена, графство Кент, умер в 1582 году, стоимость его движимого имущества составляла всего 65 фунтов. Джон Лав, «джентльмен» из Кренбрука, в 1590 году оставил своей вдове движимого имущества на 32 фунта плюс еще примерно столько же – на оплату долгов; наконец, Джерман Вебб, «джентльмен» из Плакли, в 1593 году оставил 27 фунтов имущества и 29 фунтов долгов. Половина всех «джентльменов», умерших в Кенте за время правления Елизаветы, оставила наследство общей стоимостью меньше 167 фунтов. Таким образом, богатство далеко не всегда пропорционально общественному положению. Некоторые люди даже считают, что это два совершенно отдельных вопроса: для них главный определяющий фактор статуса джентльмена – это наличие герба, которое свидетельствует о рыцарском происхождении и наделяет их правом называть себя «эсквайр». Так что совершенно не удивительно, что во всех графствах семьи заявляют об обладании гербом – не важно, имеют они на самом деле на него право или нет. Герольды (офицеры Геральдической коллегии) регулярно посещают графства и проверяют истинность этих заявлений. Вот вам и иерархия: национальной полицейской службы не существует, зато есть национальная организация, определяющая, есть ли у людей право носить герб.
26
Оксфорд, Нортумберленд, Шрусбери, Кент, Дарби, Вустер, Ратленд, Камберленд, Суссекс, Хантингдон, Бат, Саутгемптон, Бедфорд, Пемброк, Хартфорд, Эссекс, Линкольн и Ноттингем. Шесть ирландских графов здесь не учитываются.
28
Эта цифра учитывает несколько титулов, которыми владели дети, но не учитывает титулы, которые в 1600 году не имели владельца и ожидали появления единственной наследницы (например, Огл, Дакр и Рос).
29
Многие писатели говорили о том, как трудно подсчитать джентри. Все зависит от того, где проводить своеобразную черту. Если считать только семьи, владевшие в графствах важными должностями, например, мировых судей, заместителей лордов-лейтенантов или шерифов, то на одно графство в среднем приходилось около ста семей, или четыре тысячи дворянских семей на всю Англию. Маусли в процессе исследования Суссекса в 1959 году обнаружил там восемьдесят семь таких семей (J.E. Mousley, ‘The Fortunes of Some Gentry Families in Elizabethan Sussex’, The Economic History Review, 11, 3 (1959), pp. 467-82). Однако если считать абсолютно все семьи, обладавшие гербом, то в 1600 году в каждом графстве в среднем было не менее 250 дворянских семей, а в стране, соответственно, более десяти тысяч. В Шропшире в 1620 году было около 470 семей, обладавших гербами, в Девоне в том же году – примерно столько же (для сравнения, в 1564 году их было всего 250). Томас Вильсон пишет, что в 1600 году дворянских семей существовало 16 000 (Wilson, ‘State’, p. 23), и это более или менее увязывается с 16 400 семей, которые насчитал Грегори Кинг в 1688 году (1400 баронетов и рыцарей, 3000 эсквайров и 12 000 джентльменов: см. Thirsk, Documents, p. 780). Все зависит только от того, кого называть «джентльменом», а кого не называть – как в елизаветинские времена, так и сейчас этот вопрос очень спорный.