Арон. Что, с дубиной? Думала, вор? А если бы и вправду вор? Полагаешь, у тебя еще хватит сил одолеть вора?
Элька не отвечает, бросает свое оружие.
Что это я вдруг слышу – принимаешь какое-то новое лекарство?
Элька. Кто тебе сказал?
Арон. Как же – по радио объявляли, в «Новостях».
Элька. Притаился тут, вынюхивал! Каким был, таким и остался.
Арон (открывая холодильник). Без изменений. Мороженое на месте. Первая помощь. Как говорится, заветный стаканчик…
Элька захлопывает холодильник.
Ты ни о чем не спрашиваешь? Я ведь не здесь, я сейчас в Нью-Йорке. Нью-Йорк! Не интересуешься, каким образом, что, зачем? Почему, что я тут делаю?
Элька молча усаживается на свое место за столом.
У тебя что, нет дома, постели? Должна спать в этом сарае, посреди всего этого хлама? Да… Непременно какой-нибудь такой стул о трех ногах… Сторожишь, а? Что тут, интересно, можно украсть?
Элька. Ты ни одного грамма, ни единой крупицы не получишь от этого золота!
Арон. Ну, наконец-то заговорила! Золото! Разумеется, не получу! А я-то был уверен, что ты мне его так и отвалишь, целиком и полностью, в мгновение ока – даже и просить не придется. Возьмешь и отсыпешь – как ты крупу в суп высыпаешь! С крупой это проще… Все дело в том, что на этот раз мне действительно нужно. Мне, мать, сейчас нужно много денег!
Элька (хохочет). Вот чудо, вот прелесть-то – приехал из Америки искать денег в Яффе!
Арон. Смеется! Тебе это смешно…
Элька. Конечно, смешно. Я не ты. Как это из меня только вышло такое? Даже когда маленьким был, не смеялся, не кричал, не плакал. Только поесть и поговорить! Говорить ты, чтобы не сглазить, складно говорил – но все как из бочки, не разжимая губ. Мне, поглядеть даже, сколько у тебя зубов, силой приходилось рот твой раскрывать.
Арон. Как лошади.
Элька. Думаешь, ты такой страшный, всех напугал?
Арон. Иногда это привлекает.
Элька. Других за нос води, не меня! Скоро тридцать пять, а все дурью маешься… Голову людям морочишь.
Арон. На этот раз мне это золото действительно нужно! Я в Америке познакомился с одним. Верное дело! Шанс всей моей жизни. Изобретение: надежное, редкостное. Инженер из России. Он долго ждать не станет.
Элька. Из России! Из Израиля, верно. Прохиндей, вроде тебя. Америку ему подавай! Тихо сидеть не может, поганец, мышь чумная!
Арон. Вложить придется не так уж много. А прибыль будет огромная. Купим наконец-то тебе настоящую хорошую квартиру. Ты сама погляди: кто тут сегодня остался – на рынке, посреди всей этой вони? Кто еще тут торчит, в этой дыре, на помойке, в заднице этой? А из берлоги этой сделаем настоящий приличный магазин. Для Песаха.
Элька. Гуси-гуси, га-га-га! Чушь пороть – вот что ты умеешь!
Арон. Погоди, а что тебе снилось? Ты смеялась во сне…
Элька. Еще что тебе требуется узнать? Сны мои тебя волнуют? Скоро кожу с меня сдерешь, чтобы и туда заглянуть! Ночь, да будет тебе известно, для того и существует, чтобы спать и посмеиваться. Спать потихоньку в своей постели, и чтобы никто не смел ничего спрашивать!
Арон. Я же не спросил, отчего ты кричала, я спросил, чему ты смеялась. Знаешь, когда я впервые услышал, как ты кричишь? Когда у тебя диабет начался. Ты однажды среди дня уснула на стуле. Я перепугался, думал, тебе плохо, сознание, думал, потеряла. А это инсулин у тебя упал. Когда закричала, как-то даже успокоился – раз кричишь, значит, жива.
Элька. Ступай домой. У тебя там жена. Хорошая жена, всегда дома сидит.
Арон. У нее есть телевизор!
Элька (с внезапным раздражением). Любовь ваша, как же!.. Кто сказал, что ты должен ее любить? Она твоя жена. Руку свою ты любишь? Откуда ты выдумал эту свою любовь?
Арон. Почему вдруг – любовь? Кто тут говорит о любви или нелюбви? Устал я… (Ложится на старый бугристый диван и тут же вскакивает.) Опять пружина? Что за проклятье – где ни сядешь, обязательно какой-нибудь гвоздь ржавый или пружина вопьются тебе в зад!
Элька (поднимается, чтобы уйти). Пошли, хватит.
Арон (возвращается и ложится на тот же диван). Ничего, мне и тут достаточно удобно.