— Это мучительница, — прошептала Ханна.
— А почему она так кричит? — спросил Сампа.
— Балда, это не она кричит, а ее жертва, которую она мучает, — мрачно сказала я.
И тут мы все поняли. В корпусе вожатых жил наш учитель. Мы опоздали.
Крик прекратился. Настала мертвая тишина. Мы печально опустили головы. Это был конец.
— Он был хорошим учителем, — всхлипнула Тина.
— Мы все его любили, — согласился Тукка.
— Мы должны за него отомстить, — сказала я.
Все согласились и тут же взялись за дело. Для начала разбудили Пата, который к тому времени уже заснул. Потом все мы вышли на спортплощадку, и Тукка крепко привязал Пата за штаны к флагштоку. Я, Тина, Ханна и Сампа потянули за веревку. Покачиваясь, Пат стал подниматься навстречу бледному северному небу. Но потом веревка запуталась, и Пат застрял на полпути. Было немного жаль, что он висел не на самом верху, но мы не сильно расстроились.
— Теперь он похож на грязного ангела, который врезался во флагшток во время хоккейного матча, — заметил Тукка.
— А, по-моему, он похож на гигантскую летучую мышь, — сказала Ханна.
— Или на застрявшего парашютиста, — хихикнул Сампа.
Пат ничего не сказал, потому что опять заснул. Он висел в хоккейных штанах, как в гамаке, и тихонько раскачивался на ветру. И выглядел очень мило, хотя мы, конечно, добивались другого эффекта.
— Как там мучительница? — строго спросила я.
— Я оставил ей сообщение: «То же время, то же место, тот же баран», — ответил Тукка.
— Сверим часы, — скомандовала я.
— Мои сломались, — сказал Тукка.
— У меня нет, — сказала Ханна.
— А я не знаю, — сказала Тина.
— А я потерял, — заплакал Сампа.
— Полночь, — сказала я.
Мы бросились в кусты. В это время из корпуса вожатых снова послышался крик. Он был еще громче и еще отчаяннее.
— Мучительница мучает мертвого учителя, — прошептала Ханна.
— Какой кошмар! — Тина закрыла лицо руками.
— Бедный учитель!
Нам всем стало ужасно жалко нашего учителя. И барана, и даже мучительницу, которая никак не могла остановиться.
Вдруг дверь корпуса вожатых распахнулась, и во двор выбежала мучительница. Крик в здании не прекращался. Мучительница зажала руками уши и бросилась к флагштоку. Мы все задрожали. Она была такой жестокой, что сама не могла вынести своей жестокости.
Мучительница подбежала к флагштоку и прислонилась к нему. Мы затаили дыхание. На ней было другое платье. Волосы тоже были уложены по-новому. Но нас не проведешь!
— Сейчас? — прошептала Ханна.
Я покачала головой. Нужный момент еще не настал.
Крик прекратился. Снова стало тихо. Мучительница подняла голову и прислушалась. Она слушала некоторое время, потом посмотрела наверх, увидела Пата и застыла на месте, как вкопанная.
— Вперед! — скомандовала я.
Мы выскочили из кустов. Мучительница в страхе закричала. Тукка направил луч фонарика ей в глаза. Мы с Сампой взялись за один конец веревки, а Ханна схватила второй. Мы стали бегать вокруг мучительницы, накрепко приматывая ее к флагштоку.
— Готово, теперь не убежит, — сказал Сампа, бросив концы веревки к ногам мучительницы. Сампа очень хорошо умеет бросать концы, он однажды целую неделю провел в школе юных мореходов. Мучительница была теперь в наших руках. Только оказалось, что это не мучительница, а жена учителя.
— Надеюсь, вы объясните мне, что все это значит, — сказала она на удивление спокойным голосом и посмотрела наверх, где тихонько похрапывал Пат.
Но что мы могли ей сказать? Мы и сами толком не понимали, как это мучительница превратилась вдруг в жену учителя. Видимо, она была еще и ведьмой.
Объяснения
— Добрый вечер, — сказала вдруг мучительница у нас за спиной.
У нас внутри все похолодело. Это был конец.
— Добрый вечер, — сказала жена учителя мучительнице.
— Добрый вечер, — чуть слышно пролепетали мы.
Мучительница была в том же платье, что и вчера, а в руках у нее снова были одуванчики.
— Что же вы так поздно цветы собираете? — спросила жена учителя.
— Что же вы так поздно себя к флагштоку привязываете? — спросила мучительница.
И тут появился учитель. Вид у него был совершенно измученный.
— Это конец, я больше не могу, — простонал он.
Мы дружно закивали, и все как один показали пальцем на мучительницу.
— Это она во всем виновата, — сказала я.
— Она? — удивилась жена учителя.
— Тс-с, — прошептал учитель. — Слышите? Это козодои.
Мы все прислушались, но услышали только, как храпит Пат у нас над головами. Его совсем не было видно из-под простыни.