«Когда твой рейс? Тебя встретить? Ой нет, поменяли правила, наверное, тебя посадят в отстойник. Говорят, там не дают есть и пить. Тебе привезти? Элла, ты жива? Ответь». — Мама.
«Я хочу тебя встретить, но меня не пускают». — Папа.
«Договорилась о том, что тебя поселят в правом крыле отстойника, там есть окошко, передадим». — Марго и Василиса.
Поток сообщений не прерывался, пока Элла наконец-то не села в самолёт и не выключила телефон.
Отстойник оказался достаточно сносным местом. Это была гостиница, расположенная сразу у аэропорта. Несколько людей, одетых в непроницаемые костюмы, маски и очки, сопровождали небольшие группы прибывших людей и расселяли по четыре человека в номер. Девушке показалось это не очень логичным, так как возможность заразиться непонятным вирусом значительно возрастала. Но свои домыслы она решила придержать при себе, моля судьбу о том, чтобы её поселили с адекватными людьми.
— Элла! — услышала она слегка приглушённый голос сквозь внушительных размеров респиратор. Длинный тощий парень в белом непроницаемом костюме звал по имени. Она обрадовалась и поспешила к нему, распихивая толпу своим огромным рюкзаком.
— Я Элла! Я! — с одышкой кричала она сквозь мокрую насквозь маску. Дышать становилось всё труднее.
— Возьмите свежую маску, резиновые перчатки, дезинфектор и пойдёмте за мной, — с этими словами парень протянул пакет, помимо всего перечисленного там оказалась ещё и записка.
Она попыталась оперативно выполнить указания — сменила маску, стала натягивать резиновые перчатки, но после обработки вонючим веществом руки отказывались туда пропихиваться. Победив перчатки, она вспомнила про записку и сунула её в карман, чтобы никто не заметил.
— Следуйте за мной, — сказал парень, ведя Эллу отдельно от всей группы по гостиничному коридору.
— Ваши подруги попросили расположить вас в этом крыле. Только, пожалуйста, без фокусов. Положение сейчас сложное, я и так очень рискую. Через час зайду сделать тест. Затем в зависимости от результата вы или сможете изолироваться дома, или останетесь здесь.
— Хорошо, я поняла, — кивнула девушка, открывая дверь в крошечный номер. В нём стояла лишь одна кровать, и девушка с недоумением глянула на своего сопровождающего.
— Да, вы будете жить одна, по крайней мере, пока что. Скажите спасибо вашим подругам. Они всё начальство на уши поставили. Всё, что мы смогли сделать, — это переоборудовать кладовку. Поэтому душ и удобства будут на этаже. Зато вы живёте одна, не контактируете с другими проживающими. Еду и воду вы найдёте в номере, после вам передадут ужин.
— Кру-у-у-то, — всё, что смогла выдавить из себя Элла после всех перелётов да прочей мутатени, которая с ней приключилась за последние двадцать четыре часа. Эта комнатушка казалась настоящим подарком после информационной атаки, холодной встречи на родной земле и тысячи неадекватных туристов во всех перелётах.
Парню явно хотелось остаться и поболтать с эффектной загорелой блондинкой, коей она сейчас являлась, несмотря на суточную усталость. Но висящая на поясе рация непонятно зашипела. Ему пришлось поспешно простится и покинуть комнату.
Умылась. Сделав тест, забурилась в кровать под одеяло и вспомнила о записке. В скомканном конверте лежали деньги мелкими купюрами. Из записки стало ясно, что это «на мелкие расходы». Такие как купить нормальной еды, получить новое и чистое полотенце или поменять постельное бельё, если вдруг оно окажется несвежим. Читая каждую строчку, Элла широко улыбалась. Подруги просчитали всё на несколько шагов вперёд. Сама она не отличалась такой дальновидностью, поэтому домой возвращалась без наличных денег. О том, чтобы сунуть кому-то «на лапу», вообще не могла даже подумать.
Уже через несколько часов она заказала бутылку шампанского в «элитный номер люкс» для дезинфекции всего внутреннего организма и с удовольствием закусила бутербродом с ливерной колбасой, который до этого момента не выглядел столь аппетитным.
По прошествии двух дней Эллу выпустили. Тест оказался отрицательным — можно отбывать оставшиеся дни изоляции дома. Возвращаться после долгого отсутствия непривычно. Преследовал внутренний страх утонуть в вязкой рутине.