Вторая комната приспособлена под детскую для близнецов. Марго часто называла её порталом в ад. Дверь в комнату была обклеена разными картинками и надписями. Особенно отчётливо читалась «не входить, убьёт».
Коридор тянулся через всю квартиру. Со стены гроздьями свисала верхняя одежда разных сезонов. На полу в несколько рядов полки для обуви. Дверцы антресолей слегка приоткрыты, готовые в любой момент плюнуть в проходящего какой-нибудь литературой. Элла постаралась быстренько проскочить под антресолью, чтобы на её больную голову не свалился ещё томик Ницше.
На кухне уже пять минут пиликала благим матом посудомойка. Несмотря на всю нелюбовь Марго к готовке, кухня в этой квартире была самым уютным местом. Чистая, светлая, в углу удобный мягкий уголок, куда тут же уселась Элла.
— Чего ты сама хочешь? — раскладывая вымытую посуду по шкафчикам, спросила Марго.
— Я пока не знаю. Можно было бы сказать, что большой и чистой любви. Но, наверное, это прозвучит очень наивно. — Элла ковыряла пальцем остатки прилипшей к столу пищи.
— Ты уверена, что с Сёмой всё кончено? Что ты точно не дашь ему шанс всё исправить?
Надо сказать, что долгое время в их компашке подруг отношения Эллы и Сёмы являлись эталоном верности, красоты и всего самого-самого, о чём писали в книжках. С пометкой «как надо». А теперь это длинноногое «надо» сидело у Марго на кухне, свернувшись калачиком, и рассказывало о том, что все эти годы она, оказывается, была несчастна.
— Понимаешь, я с ним не я. Я не любима, обо мне не заботятся. Я не чувствую с ним лёгкости. — Элла пыталась словами объяснить, что происходит внутри.
— Может, он просто вырос, а ты нет? Ты не рассматривала такой вариант? — сказала Марго, бросив на собеседницу взгляд училки поверх своих огромных очков.
— Ты думаешь? Я как-то об этом не задумывалась, — промямлила страдалица и начала вновь подбирать под себя ноги.
— Ну смотри, — сказала подруга, ставя на стол чашки с горячим чаем. — Когда нам было по двадцать, помнишь, я каким-то чудом попала на концерт ДДТ?
— Ну, помню.
— А ты легла пораньше, так как тебе надо было вставать к первой паре. Потому что препод стоял с секундомером и минуту опоздания приравнивал к прогулу. Я на это забила, а ты не могла и всегда ложилась перед этой парой пораньше спать.
— Ну, помню.
— Отлично. А помнишь, как я тебя разбудила звонком с концерта? Когда весь зал пел: «Это всё, что останется после меня». Ты потом пару всё-таки проспала и сказала, что это — лучший прогул в твоей жизни.
— Да, это было клёво, я не знаю, сколько ты тогда за телефонный счёт отдала, но эти воспоминания на всю жизнь.
— Не важно, а теперь натяни эту ситуацию на наши реалии. У тебя мужчина, допустим, даже дети. Утром на работу, а твоя безбашенная подруга звонит тебе с песней с концерта, да ещё и подпевает пьяным голосом.
— Ну-у-у-у-у?
— Что «ну-у»? Да меня если разбуди такой хернёй, я бы через трубку убила бы.
— Ну, Сёма мне так никогда не звонил, — поканючила Элла, слегка дёргая нижней губой.
— Сёма взрослый мужик, у которого есть женщина. Ему не нужны сюси-пуси и разговоры под луной. Он ночью любит спать и, наверное, с тобой в обнимку. Да! Дурак, что не сделал предложение! Но может, он сейчас всё поймёт?
— Может, может. Если бы я была к нему ещё более терпимая, то наши отношения сложились бы по-другому, но это, наверное, была бы не я, — потупив взор, пробубнила под нос Элла. — Но мне это уже не нужно. Мне кажется, мы с ним слишком разные и слишком отдалились друг от друга. Мне надоело интересоваться его песнями, смотреть, что интересно ему, одеваться в косуху или этот ужасный кожаный чёрный плащ и мартинсы. Я в нём похожа на смерть, только косы в руках не хватает.
Элла, всхлипывая всё сильнее, говорила и говорила, продолжая таращиться в пол. Из неё нескончаемым потоком лилась накопившаяся за годы боль. Всё то, о чём она не то что кому-то говорить, даже сама себе признаться боялась.
— Он не интересуется ни моими делами, ни странами, где я хочу побывать. Еда только вкусная, которая ему нравится, и он каждый раз подчёркивает, что я нарезала огурцы не так, как надо…
— Подожди. А как надо? — с интересом прервала нарастающую истерику Марго.
— Да фиг его знает!
— Ну интересно, я вроде знаю несколько видов нарезки и все их использую. Может, что новое появилось. А я не в курсе.