— За то, что вы посидите здесь до конца аукциона, даю вам по евро на брата, — сказал учитель и пошёл обратно в зал.
Так что за продолжением аукциона мы наблюдали в щёлочку. Наконец пришёл черёд театральных костюмов.
— Отличные костюмы для рождественского представления! — крикнул маклер. Он вынул из большого картонного ящика крылья ангелов и пастушеские одежды и помахал ими перед залом, но никто ничего не крикнул. Зал молчал. Учитель тоже молчал и с удивлением разглядывал пустой кошелек. Оказалось, что он уже потратил все деньги на наши предыдущие покупки.
Мы посмотрели друг на друга, а потом на деньги, которые только что дал нам учитель.
— Три евро! — закричали мы в щёлочку.
— Продано трём мудрецам, прячущимся за дверью! — крикнул аукционист и похлопал по опустевшему столу.
Глава седьмая
Генеральная репетиция
Мы все были очень рады, что костюмы, купленные на аукционе, оказались теми самыми, которые наш завхоз подарил Армии Спасения.
До Рождества оставался один день. Мы старательно репетировали представление. Все были довольны, и даже у учителя было праздничное настроение. Борода у него стала ещё длиннее и немножко поседела, и со своей сгорбленной спиной учитель день ото дня всё больше напоминал Санта-Клауса.
— Ханна, выпрями крылья. Тукка, это пастушеский посох, а не клюшка! — давал указания учитель.
— Не бойтесь, потому что скажу вам одну интересную штуку, — начала Ханна.
— Ибо возвещу вам великую радость, Ханна, — поправил учитель.
— А что за радость? — удивилась Ханна, но учитель то ли не услышал, то ли не обратил внимания.
— Сампа, если ещё раз пнёшь этого барана, будешь ходить в школу все каникулы, — сказал он.
— Ступайте в Вифлеем. Там найдёте вы младенца в плетёнках… пенках…
— В пеленах, — подсказал учитель.
— О! Точно, — кивнула Ханна.
Пастухи прошествовали через сцену, туда, где стояла кукольная коляска, изображающая ясли.
— У меня это полотенце всё время падает на глаза, — пожаловался Сампа, последний из пастухов, — ничего не вижу!
— А тебе и не надо ничего видеть. Иди себе за тем плащом, который впереди, — посоветовал учитель. — Элла, поверни ясли так, чтобы малыша Иисуса было видно получше.
— Его вообще-то зовут Мадонной в честь одной певицы, — поправила я.
— Откуда ты знаешь? — засомневался Сампа.
— Да это же моя кукла!
— Мы — три мудреца, — провозгласил Тукка.
— Они самые, — сказал Пат. Третий мудрец промолчал.
— Идите отсюда, умники, — сказал учитель. — Вы выходите только после того, как зажжётся звезда, — учитель показал на жёлтую лампочку над яслями. Мудрецы ушли и вернулись с другой стороны сцены.
— Мы шли за этой звездой, — объявил Тукка, тыча пальцем в лампу.
— Принесли младенцу подарки, — подхватил Пат.
— И на всей земле воцарились мир и согласие, — пискнул ангел, когда все подарки оказались в яслях.
— А я всё равно не понимаю, почему младенца Иисуса зовут Мадонной, — пожаловался Сампа.
Но учитель ничего ему не ответил.
Глава восьмая
Рождественское представление
— Не бойтесь, ибо я возвещу вам великую радость, — сообщила Ханна в костюме ангела и посмотрела на учителя, который сидел в первом ряду. Зал был битком набит папами, мамами, братьями, сёстрами, бабушками, дядями, крёстными и прочими заинтересованными лицами. Учитель кивнул Ханне и впервые за неделю улыбнулся.
Пастухи чинно стояли рядом со своими баранами и поклонялись ангелу. Точнее, поклонялись только двое. Сампа не поклонялся — он боялся, что с него свалится полотенце.
— Ступайте в Вифлеем. Там найдёте вы младенца в плёнках, — звонко продолжал ангел.
В публике раздался нервный смешок, но он тут же стих, потому что мама Ханны ткнула Ханниного папу в бок. Учитель закрыл глаза.
Сампа попробовал было следить за происходящим из-под полотенца, но понял, что это бесполезно. «Главное, видеть край хоть чьей-нибудь одежды», — решил он.
Когда пастухи отправились в Вифлеем, публика немного удивилась, потому что один из пастухов вдруг устремился следом за ангелом.
Подол, за которым увязался Сампа, принадлежал посланцу небес.
— Мы идём поклониться младенцу, — сказал один из тех пастухов, которые всё-таки добрались до места.
— Будешь дразниться, я тебе все крылья пооборву, — раздался плачущий голос Сампы откуда-то из-за кулис.