Спустя мгновение третий пастух, всхлипывая, достиг Вифлеема. Кланяясь яслям, он задел посохом висевшую над ними лампу-звезду. Лампа со звоном разлетелась вдребезги. Наступила тишина. Мы с Иосифом и пастухами застыли как вкопанные, публика затаила дыхание, а учитель наконец открыл глаза, чтобы выяснить, что это были за странные звуки.
— Я так и знал, — заревел Сампа и с воем побежал за кулисы, столкнув по дороге со сцены одного из баранов.
Все с интересом ждали, что будет дальше. Кроме, разумеется, Сампиных папы и мамы, которые покинули зрительный зал в ту же минуту, что и Сампа — сцену.
— Иди уже, — послышался голос из-за кулис. Один из мудрецов возник было на сцене, но тут же спрятался обратно.
— Не толкайся, звезда ещё не зажглась, — сердито сказал Тукка за занавесом.
— И не зажжётся, не жди, — ответил второй мудрец и снова выпихнул Тукку на сцену.
— Мы три мудреца, мы идём за этой звездой, — сообщил Тукка и показал пальцем на провод от лампы, тихо покачивающийся в воздухе.
— Вообще-то нас только двое, потому что Пат ещё в туалете, — добавил он, повернувшись ко второму мудрецу. — Я же говорил, что надо подождать.
Тут за кулисами послышался шум, и чьи-то сильные руки вдруг вытолкнули на сцену пропавшего пастуха. Пока мы размышляли, чьи они — Сампиной мамы или какой-то высшей силы, — на сцену выскочил и третий мудрец.
— Мы принесли младенцу подарки, — издалека заголосил он. Он вытирал пот со лба и лихорадочно разыскивал что-то у себя под мантией.
— Бутылку забыл в туалете, — пробормотал Пат и бросился обратно за декорации, откуда тут же раздался грохот.
— И на земле воцарились мир и согласие, — провозгласил ангел, бросив убийственный взгляд на Сампу. У ангела было только одно крыло, и оно имело жалкий вид.
Публика разразилась бурными аплодисментами.
