— Грамотный?
Анаксимандр ответил утвердительно. Покупатель взял у помощника чистый диптих, протянул Анаксимандру.
— Напиши своё полное имя, кто, откуда, чем занимаешься.
Надеясь, что теперь, когда разъяснится его положение в обществе, афинянин примет какое-то участие в его судьбе, Анаксимандр, присев на корточки и положив диптих на колено, с готовностью исполнил приказ. Афинянин прочитал написанное, удовлетворённо кивнул, дал новое задание:
— Пересчитай всех рабов, это первое, второе, допустим, допустим… — повторил, покосившись на торговца живым товаром, — двенадцать человеконогих я беру по три мины, остальных — по две. Сочти, сколько денег я должен уплатить? Всё запиши.
Анаксимандр усмехнулся, исполнил и этот приказ. Умение грязного, дурно пахнущего невольника писать числа подтвердило полученную покупателем характеристику приобретаемого товара. Ожидания Анаксимандра не оправдались. Надменного афинянина нисколько не интересовала его личность, ему лишь требовалось удостовериться в его грамотности. Тычками Анаксимандра препроводили к невольникам, прошедшим осмотр.
Подлый лиходей пересчитал вырученные неправедным путём деньги, ссыпал тетрадрахмы в объёмистый кошель. Пираты сели в лодки, вернулись на галеру, тут же снявшуюся с якоря. Рабам раздали лепёшки, дали вволю напиться. Новый хозяин взошёл на колесницу, и в сопровождении двух слуг и обоих приказчиков, укатил. Начальствовал охранник, одетый в эксомиду[28], с мечом на поясе и бичом в руках. От прочих стражников отличался властным голосом и повелительным взглядом.
— Сейчас отправимся на рудник, — объявил начальник, со злобной настороженностью оглядывая стоявших перед ним людей, словно те в чём-то успели провиниться перед ним. — Имейте в виду, собаки натасканы на беглецов, не вздумайте бежать. Следующий раз будете есть на месте, так что, поторапливайтесь.
Невольников гнали весь день, лишь один раз позволив немного передохнуть. К концу дня вошли в межгорье. Под ногами появились две колеи, выбитые колёсами, дорога, очевидно, вела в Афины. Миновали одну гору, другую, свернули влево, подъём становился всё круче и круче. Лес закончился, склоны покрывала каменистая почва, поросшая жёсткой травой, красноватыми оспинами проглядывали обнажения. Быстро темнело, и уже в лунном сиянии вышли на обширную каменистую площадку. При свете факелов невольников провели мимо куч породы, усадили на землю у длинного дощатого барака и раздали по фиале ячменной каши, сдобренной горьковатым маслом. Есть пришлось руками, черпать воду из стоявшего на площадке пифоса этими же чашами. Впервые за несколько дней невольники почувствовали подобие сытости. Спали тут же, на земле. Охраны поблизости не поставили. Да она была и ни к чему. От усталости люди едва волочили ноги.
Рудник
Побудку объявили в мутном рассвете, раздали малосъедобную болтушку из лежалой ячменной муки. Из бараков выбирались группы рабов, одетых в тряпьё, едва прикрывающее наготу. Старожилы проходили мимо, не обращая внимания на новоприбывших. С обеих сторон унылой вереницы сновали орущие надсмотрщики, хлопали бичами, секли землю, но чаще спины рабов. Анаксимандр не уловил ни одного заинтересованного взгляда, ни одна пара глаз не озарилась искрой мысли. Глаза были тусклы и безразличны, как у загнанных животных. Это были глаза без взгляда, и таких глаз он ещё не видел. Душа Анаксимандра застонала от безысходности. Одни группы рабов исчезали в чёрных дырах, ведущих во чрево горы, другие принимались за работу на поверхности. Действия их были непонятны, тоскливым взглядом Анаксимандр оглядел место, в котором оказался помимо своей воли. Рудничный двор имел в длину поболее стадия и в ширину примерно две трети. Со стороны дороги, по которой они вчера пришли, у крутого, почти вертикального склона горы, находились сами шахты, у обрыва — плавильни, кузнечные наковальни, штабели дров, кучи угля. Между шахтами и горнами кипела работа, рабы зачем-то долбили камни молотами, вращали неуклюжие каменные жернова, налегая на рукояти. За спиной, у склона стояли худые деревянные бараки, напротив них у обрыва, жилища поменьше и поаккуратней. Ограждался двор с одной стороны, со стороны дороги. Высокий тесовый забор упирался в склон горы, заросший в этом месте можжевельником. При других обстоятельствах увиденное вызвало бы живейший интерес, как всякое новое, доселе неведомое дело, но сейчас производственный пейзаж нагнал тоску.
28
Короткий, по колени, хитон, застегнутый на одном плече, — одежда для активных действий (охоты, войны и т. п.).