Товар свой Анаксимандр сбывал и пантикапейским, и афинским купцам, ходил в море и сам, но недалеко, в Галикарнас и Эфес. Чудовищный кошмар, пережитый в раннем детстве, что-то надломил в ещё не сложившемся, не окрепшем душевном складе ребёнка. Ничто не проходит бесследно. Уже будучи взрослым человеком, став преуспевающим купцом, Анаксимандр ощущал как хрупок и не защищён мир, в котором он жил. Бывая в отлучке, испытывал постоянное беспокойство, усиливающееся с каждым днём и приводящее в нервозное состояние — уехал из цветущего, благоденствующего дома, а вернётся на пепелище, к растерзанным телам близких. Персы давно подписали Кимонов мир и отказались от притязаний на малоазийские эллинские города, но алчные захватчики соблюдают договоры, лишь пока не имеют сил их нарушить. Страхами своими Анаксимандр ни с кем не делился, он и для себя-то не выражал их словами, лишь ощущал. Друзья, не ведая истинной причины склонности Анаксимандра к домоседству, добродушно прозвали его лежебокой. Морские дали, между тем, манили, и весной Анаксимандр мучился раздвоенностью. Время шло, господство персов и на суше, и на море съёживалось, зашевелился Египет, царям стало не до малоазийского побережья. Зов странствий победил страхи. У него, семейного и положительного мужчины, была мечта, и мечта с каждым восходом Плеяд звучала в душе всё призывней и неукротимей. Подобно тому, как в жаркой безводной пустыне прохладный оазис манит к себе измождённого путника, Анаксимандра, сына Исолоха, призывали обильные Афины. Там, в столице могущественного Делосского союза, средоточии военно-морской силы, торговли, искусств, кипела жизнь, задавая тон союзникам. Туда стекались торговые люди со всей Эллады и Ойкумены, да и сами афинские жители потребляли всё более и более товаров. Пользуясь возрастающим спросом, за свой товар на афинском рынке можно получить настоящую цену. Но не только барыши призывали милетского купца отправиться в путь.
Деньги не являлись для Анаксимандра всепоглощающей самоцелью самоцелью, ради достижения которой скупец не замечает радостей жизни, истощает силы и чахнет над сундуками с драхмами и минами. Без употребления, деньги, что морской песок, ни светят, ни греют. Семья, как могла, помогала тратить доходы, впрочем, такое положение вещей сам купец находил вполне естественным. И жена Клеобулина знала толк в нарядах и украшениях, в дочери, благоуханном цветочке, малышке Мирсине, сам души не чаял. И на учение сыновей, Ферамена и Ликамба, денег купец не жалел. Да и сам радости жизни вкушал во всём их многообразии, ибо относился Анаксимандр, сын Исолоха, к славному племени жизнелюбов, а среди друзей и знакомых слыл хлебосольным хозяином. Стены его комнаты украшали полки с многочисленными папирусами. Друзья восторгались щедростью обедов и увеселениями симпосиумов[4]. Особое увлечение составляли беседы с милетским мудрецом Левкиппом. Дополнением к философским беседам являлись вечера прелестнейшей Клеи, кои Анаксимандр старался не пропускать. Только обольстительная Клея могла так исполнять напевы Анакреонта, Ивика, Сапфо. Самые именитые граждане, не исключая погружённых в государственные дела архонтов и мудрого Левкиппа, не чурались посещать дом у Южного рынка, где жила гетера, и вести здесь учёные и литературные беседы. Возможно, в этом доме, пристанище муз, досужих разговоров, во время лёгких бесед обо всём и вся, подготавливалась почва для государственных решений. Милетский мудрец не только познавал мир, но и размышлял о жизни соплеменников, государственном устройстве и делах. Причём в делах, почтенным гражданам, за спиной которых теснились тени предков, чередой скрывающихся в стародавних временах, Левкипп отводил отнюдь не главенствующее место. Всякий милетянин, в душе которого благоговейный трепет перед служителями богов и родовитыми старейшинами сменился духом вольности, дорожил суждениями Левкиппа.
Жизнь, насыщенная радостями бытия, требовала денег. И папирусы, средоточие благозвучных строк и дерзновенных, неуёмных мыслей, стоили недёшево, и девы, танцами доводившие кровь до кипения, плясали не только за спасибо. Поэтому, хотя розовое масло пользовалось спросом, и торговля шла широко, особо крупных накоплений у Анаксимандра не водилось.