Закончив труды, новый писец не торопился покинуть лавку. Оставаясь хозяином, позволял себе брать библосы, перечитывать стихи. Язвительные строки Архилоха теперь воспринимались иначе. Раньше гонимого судьбой скитальца он расценивал как обойдённого удачей наёмника, страдающего по этой причине разлитием желчи. Сейчас, после всего пережитого, сам был склонен смотреть на жизнь с горькой иронией. Тиртей, любимый Пахетом, ему не нравился, ни раньше, ни теперь. К слову сказать, пристрастие человека, по всей видимости, никогда не державшего в руках оружия, к стихам о воинской доблести выглядела странно, но вся человеческая жизнь состоит из странностей. Некоторые брызжущие патриотичностью вирши не знающего сомнений спартиата ему казались нарочитыми, неестественными, даже имели налёт спесивости. Возможно, на поэта распространялось его общее отношение к спартиатам, как к людям чванливым, заносчивым, не уважительным к гражданам иных полисов, начисто лишённых способности к состраданию. Воин, идущий на подвиг не из сострадания к соплеменникам, а дабы снискать честь и славу, сродни наёмнику. Анакреонт всухомятку не звучал, для его строк требовался авлос и чаша доброго вина. По-прежнему с удовольствием перечитывал Эсхила. Само имя «Прометей» заставляло звучать заветные струны души, рождало необъяснимый зов, словно ноздри вдыхали запахи моря, кипящей смолы.
Всё чаще и чаще, затем постоянно мужские обеды украшались присутствием Архедики. Своевольная женщина наливала бокал вина из кратера, присаживалась на кушетку мужа, пила мелкими глотками. Наряды её менялись ежедневно. Волосы то завивались вокруг золотого кольца, то собирались в узел на затылке и закреплялись цикадами, то, заплетённые в косу, обвивали голову. Пеплос менял цвета, узоры и облик. С уст молодой женщины, причём всегда кстати, слетали стихи Сапфо, Алкея, Анакреонта.
Правда, домашняя музыкантша, не очень искусная в напевах мелики, не всегда успевала подобрать мотив.
После семейных симпосиумов Архедика не покидала Анаксимандра, появляясь на уныло-одиноком ложе волею Гипноса. Постоялец понимал, что с его стороны нехорошо строить какие-то планы, но благородное вино, общество прелестной женщины, коих он был лишён долгое время, вопреки запретам рассудка, горячили кровь.
В переписывании текстов он делал успехи, чем радовал своего работодателя. Локр и Нил не поспевали за ним, и Анаксимандр писал отдельно, с листа. Под действием времени, ежедневных распариваний и всесильного оливкового масла заскорузлые от тяжкой физической работы пальцы отмякли, к ним вернулась былая гибкость. Кожа очистилась от въевшейся пыли, кузнечной копоти.
Наёмный работник трудами своими готовил хороший прибыток. Вернутся тёплые дни, оживится торговля, и заготовленные впрок библосы доставят хорошую выгоду. Но хорошая работа заслуживает соответствующей платы. Анаксимандр же почему-то не стал требовать твёрдого вознаграждения за свой труд. Поговорили в первый день и забыли, как о маловажном деле. Странно это. Замечал Пахет и другие странности за своим работником-постояльцем. Во-первых, руки. Руки у Анаксимандра, когда появился в лавке, более походили на руки раба, выполняющего самую чёрную работу, а никак не на руки образованного человека. Почему-то постоялец не ходил в общественные бани, мылся в тесной, домашней. Чиж, которого Пахет внимательно выспросил, поведал о рубцах, покрывавших тело постояльца.
Странности призывали к своему разрешению, но правда пугала Пахета. Необычного писца ему Гермес послал. Локр и Нил скоро станут годиться только пол мести да в бане прислуживать. А замены им нет, в этом вышла промашка. Купить писца — денег пожалел, подготовить собственного — всё недосуг было. Посему из Анаксимандра следует выжать всё, что можно. Не ходит в город, не посещает храмы — для него, Пахета, даже лучше, пусть сидит, пишет. А кто он таков, его проблемы. С платой же повременит, подождёт, посмотрит, чем дело обернётся. Может, вообще от платы увильнёт.
Архедика
Примерно с середины посидеона[42] между постояльцем и хозяйкой установились особые отношения. Зарождались они раньше, возможно, с первого дня знакомства, но раньше были не осязаемы. Встречались в основном вечером, за обедом. Утреннее время хлопотно — Анаксимандр с Пахетом собирались на работу, Архедика занималась рабынями в ткацкой.