— Ун… — негромко буркнул парень.
— Я вся — внимание, сеньор Муссолини… — фыркнула я в ответ.
— Ну, зачем ты так? Ты же ничего не понимаешь, Уна! — сорвался Доминик, едва не плача, — Я не мог…
Я снисходительно скосилась на него.
— …не мог поступить иначе, — сжимая кулаки, приглушенно продолжил он, сидя передо мной на коленях.
— Не думала, что брат имеет на тебя такое влияние… — отрешенно усмехнулась я, осознавая, что помощи и поддержки даже от раскаявшегося Доминика мне не дождаться.
— Джулиан здесь не при чем, — пугающе уверенно отрезал наемник, и я наконец встретилась с ним глазами.
— А кто при чем?.. На кого вы, черт побери, работаете?! — нетерпеливо вспылила я, но Доминик вновь уклонился от прямого взгляда.
— Ты задаешь неправильные вопросы, Миртон… — лениво подал голос вампир со своей лежанки.
Я вскинулась на него, оглядела поникшего Доминика, перевела дух и уставилась на собственные сапоги.
— Что… Кхм. Что вы собираетесь делать… со мной? — хрипловато озвучила я «правильный» вопрос.
— У-гу-у-ум… — одобрительно промурлыкал Джи.
Волк тоже заметно оживился, сел по-турецки, растирая затекшие ноги, но глядел по-прежнему мимо, чуть ниже глаз или в сторону.
— Завтра вечером сюда, в бухту, за нами прибудет корабль… — траурно низко начал он.
— Корабль?.. — шепотом повторила я, с ужасом глядя на наемника.
— Не перебивай, Уна, — сдвинул брови Доминик, — На нем мы доставим тебя в… Великую Империю… — давясь словами, продолжил он, тоже упершись взглядом в мои сапоги, но, закончив фразу, все же поднял глаза, чтобы увидеть мою реакцию.
— За-чем?.. — пропавшим голосом выпалила я, еще не до конца осознав суть услышанного.
Пока еще все это безумно походило на шутку или какую-то чудовищную ошибку. Но волк наконец озвучил мой приговор, и все встало на свои места:
— По новому закону ВИ все выходцы из «нового» берутся под строгий контроль. Они обязаны предстать перед Советом. После… — он украдкой обернулся на спящего брата, — Скорее всего тебя просто поселят в резервации, — вздохнул он, видимо полагая, что утешит меня этим фактом, — Там живут люди. Такие же, как ты… как мы. Случайно попавшие сюда через бликующий портал…
Он продолжал говорить, а я впала в какой-то шоковый транс. Все мои надежды, все мечты рушились в этот миг, растворялись, как выцветшие чернила, а вместо них… размашистым почерком седой колдун чертил углем одно короткое слово «Гетто». А эти двое… братья-наемники, некогда казавшиеся мне соплеменниками и друзьями по несчастью… стирали остатки чернил и придерживали полотно, помогая этой бездушной, бессмертной мумии писать мою судьбу.
— Уна… — несмело позвал парень, пытаясь вернуть меня из ступора.
— Уй-ди, — невидящим взором буравя темноту, хрипло прорычала я, — Вали к черту со своим утешением, Доминик… Убирайся! Оставь меня! — закрываясь локтями, уткнулась в рукава, давя из глаз едко-соленые слезы.
«Допрыгалась. Довыбиралась, Уна! Ни мамы, ни Элгара ты больше никогда не увидишь. Ни-ког-да. И выбирать больше не придется… Проблема решилась… сама собой…»
Время тянулось липкой, черной смолой, без просвета. Мне впервые захотелось «остановить мгновение», но отнюдь не потому, что оно «прекрасно». Просто каждая минута приближала к нам тот треклятый корабль. Тот, что разобьет о скалы мою надежду и перечеркнет судьбу. Я проревела уже столько, что смотреть на огонь было просто больно.
— Да, ребята… Уж лучше бы вы задумали какую-нибудь пакость, чем… так, — вслух подумала я, щурясь подслеповатыми глазами на яркий свет и вспоминая, как очнулась в этой пещере и первым делом решила, что братья-хищники захотели поразвлечься со смертной…
Доминик повернулся на голос, но, расслышав мои слова, отвернулся снова.
— Не передергивай. Ты ведь и в самом деле «устала бояться»… — вероятно, припомнив мои записи, грубовато парировал он, — Там никто не посягнет ни на твою жизнь, ни на честь…
— Почему же вы САМИ не в Гетто, если там… все так хорошо?.. — устало огрызнулась я.
— Мы Хищники. Для нас… иные законы. И… не сказал бы, что они мягче, — продолжил волк, едва слышно ворча себе под нос, — Тебе, по крайней мере, никогда не придется выбирать между жизнью и совестью…
На его попытку разжалобить меня, прикинувшись жертвой обстоятельств, я лишь брезгливо фыркнула.
— Жить, спать и, твою мать, даже ДУМАТЬ под… — сорвался в отчаянном порыве эмоций Доминик, но вдруг внезапно осекся.
Я обернулась и даже забылась на миг, в панике соображая, как ему помочь. Парень побагровел и, судорожно хватаясь за горло, откинулся назад, свалился на спину и выгнулся дугой, словно по его позвоночнику кто-то пропустил высоковольтный разряд.
— Дом! Ч-черт… — вскочив с лежанки, как ошпаренный, Джулиан бросился к брату, — Опять ты… Ч-черт… Доминик!
— Conseg-nato… — с хрипом выпалил волк из сдавленной груди, явно из последних сил.
— Consegnato un ingene! Быстрее! — словно напоминая ему заклинание, поддаваясь панике, вскинул руки вампир.
— Conseg…nato un… ingene impe…ro… (сн. ит. Предан Великой Империи) — едва слышно прохрипел Доминик, закончив пересохшими губами уже беззвучно.
Но почти в тот же миг жадно набрал полную грудь воздуха, будто тот, кто перекрыл ему кислород, вновь откупорил вентиль. Джулиан, спотыкаясь, побрел к костру, не сказав брату ни слова. Волк поднялся с камней, отирая взмокшее лицо ладонями. Покрасневшие, влажные глаза, учащенное дыхание… Мне все еще не верилось, что этот странный приступ удушья отпустил его так же внезапно. Со временем ко мне пришла страшная догадка — это вовсе не было сердечным приступом или астмой. Предсмертную агонию наемника вызвали… произнесенные им слова! Неосторожно брошенное проклятье в адрес Эгромов! Всего лишь высказав свое недовольство собственной судьбой… Доминик только что едва не умер на моих глазах. Данную версию подтверждал и тот факт, что потратив последний вдох на «спасительную латинскую молитву», парень был возвращен к жизни. «Неужели ОНИ слышат все?! Все, что мы… говорим и думаем?» — невольно озираясь по сторонам, я сжала плечи. Заливая пережитый стресс выпивкой, Доминик осушил полфляги и небрежно утерся рукавом.
— Замерзла? — чуть надломленным голосом спросил он, кивая мне.
В отличие от него, я еще не отошла от шока, и лишь покачала головой, подавленно отводя взгляд. Но парень все равно снял с себя тяжелую походную куртку и набросил мне на плечи, решив, что я просто не в состоянии сейчас здраво оценить свои ощущения. Мельком заглянув мне в глаза, Доминик отметил мое полное «отсутствие» и поднялся с колен, чтобы вернуться к костру. Его забота отозвалась в душе приторной горечью. Ощутив наконец тяжесть куртки, я вскинулась на волка-дрессировщика, упираясь взглядом в мощный, рельефный торс, очерченный под прочной тканью черной толстовки. Высокий пояс, узкие, мускулистые бедра гимнаста… Еще чуть красноватые глаза едва заметно посветлели, озаряясь призрачной, печальной улыбкой.
— Ты… в порядке? — вышло у меня шепотом.
Зрачки Доминика расширились от удивления. Вновь опустившись рядом со мной, наемник кивнул, сжимая губы в сочувственно-благодарной гримасе.
— Уже можешь… говорить? — продолжила я немного громче.
— Да. Но не об этом, — в полный голос, довольно резко оборвал меня волк.
— Я понимаю, — поникла я, пряча взгляд в огне, — Теперь я, кажется, действительно… все понимаю.
Глава 2
Не имея ни малейшего представления о времени суток, я сидела в пещере со своими конвоирами, слушала тихий, надломленный басовитый голос Доминика, изредка прикрывая усталые глаза. Волк рассказывал мне о своей «прошлой жизни». О цирке, о своих знаменитых родителях, о тиграх и львах… Иногда у меня на губах невольно возникала улыбка. «Теперь я тоже немного знаю о львах…» — но эта мысль больно сдавила сердце, проникла в него холодной змеей, и подбородок предательски дрогнул, судорогой сметая остатки веселья с лица.