— У-на? Необычно… но мне нравится, — сощурилась тетка, — А меня зови Майя.
Пока я жевала восхитительное жаркое, тетка ходила по комнате, поправляла шторы, половик и даже взбила мне подушку, но, каждый раз проходя мимо, украдкой разглядывала меня. Судя по всему, наконец заметила ранки и бросив «Ай-яй, погоди, бедняжка», быстро уковыляла куда-то. Вернулась с двумя склянками из толстого непрозрачного стекла и протянула их мне.
— На-ка. Эту вот вотрешь, где подрали, а это… травки полезные. Перед сном один листик скушаешь, утром как нарожденная будешь.
— Угу… — приняв из ее рук лекарство, я повертела склянки в руках, недоверчиво разглядывая, — Вид у меня наверное… тот еще, если Вы меня так жалеете?
— Да ну, милая. Горе только рака красит. Чего стыдиться то… Вот завтра воды натопим, искупаешься.
При мысли о теплой ванне я мечтательно прикрыла глаза.
— Майя, Вы просто чудо. Я и не думала, что меня здесь хоть кто-то примет, а Вы… Вы просто не представляете, сколько для меня сделали, и не думаете, что я чужая
— Что ты, Уночка. Ну какая «чужая»? Все мы души смертные, все под Богом ходим.
— Наверное так. Знать бы еще, кто тут смертные, кто нет… — я опустила голову, глядя на уже пустую тарелку.
— А это я научить могу, — улыбнулась Майя, присаживаясь рядом со мной, — Ты гляди, как кто ведет себя, как голову держит. Сильным бояться то нечего, вот они на всех орлиным взглядом и зырятся. Да еще вот тебе наука: если холен, да опрятен и речи складные, значит «искус», а коли груб, немыт да порток на коленках подран, значит зверь перед тобою.
— Волки всегда грязные что ли? — усмехнулась я, — Мне показалось, вполне себе нормально одетые… Хотя по разговорам и манерам все совпадает.
— И с этими виделась? — сочувственно покачала головой она, — Ну а что, одетые много? Или голодранцы все ж таки?
— Ну… кто как. Но в основном действительно почти голые. Так, рубахи легкие… — согласилась я.
— Вот, запомни тоже. Не любят они много тряпок на себе таскать. Им и в стужу в рубахе жарко.
— Хм. Спасибо, Майя. Надеюсь, мне Ваша наука поможет.
Глава 8
На следующий день хозяйка заведения, как и обещала, нагрела мне воды и помогла помыться. Травка и вправду оказалась волшебной, хоть и мерзкой на вкус, напомнила мне засушенный имбирь. Жидкость из второго флакона имела почти приятный запах, не резкий по крайней мере. Открытые раны адски жгло, но хотя бы очистило от возможной заразы, попавшей со снегом. Да и затягиваться царапины стали удивительно быстро. После водных процедур, это были уже не широкие царапины, а тонкие побледневшие рубцы. Пришлось выложить за заботу и постой еще одну серьгу, но я не жалела. Во-первых у меня в ушах их оставалось еще шесть (по три в каждом), а во-вторых — в качестве оружия при мне оставался кулон-меч. Отмытый и начищенный до блеска, он снова красовался у меня на груди. Когда стемнело, я спустилась в обеденный зал, держась достаточно уверенно, на правах постояльца, без опаски и смущения я оглядела засидевшихся посетителей. Потертая, местами перештопанная одежда, грубоватые обветренные лица… средневековые крестьяне.
— Уна, детка, будешь ужинать?! — окликнула меня Майя, скрываясь на кухне.
Чтобы не кричать в ответ, я пошла на голос, в жаркую тесную комнатушку, наполненную аппетитными ароматами. Из огромного булькающего котла валил пар. Я принюхалась… Мммм! Гороховый суп со свиными ребрышками.
— Спасибо, Майя. С удовольствием, только чуть позже, — глядя на то, как тетка перекатывает пустые бочонки в дальний угол, отвечала я.
Женщина кивнула, не прерывая своего занятия, и я уже было собралась уходить, но что-то меня остановило. В том темном углу скрипнула половица и, кажется, приподнялась дверца погреба. Застыв на пороге, вгляделась. И в самом деле, из подпола, высунувшись уже по пояс, молодой человек принимал у старушки бочонки и складировал внизу. Заметив мое пристальное внимание, он немного замешкался, а Майя почему-то всполошилась и настоятельно попросила меня выйти в зал. Не стала навязываться на знакомство, тем более, что в такой темноте я его толком и не разглядела. Возможно и думать о нем не стоит, но волнение старухи меня озадачило.
Сев за столик поближе к камину, я опустила голову на локти и задумалась о своей дальнейшей судьбе. Серебряных колец хватило бы еще на неделю, но оставаться здесь не было смысла. «Мда, только идти некуда, кого искать — неизвестно. Да еще наверняка местные власти уже объявили меня в розыск…» Встречаться снова с теми цепными колдунами в мундирах что-то совсем не охота, а с такими, как мой горе-проводник — тем более… — Майя торопливо проковыляла к моему столику и устало плюхнулась рядом, прерывая мои невеселые размышления. На ее морщинистом лице было какое-то болезненное напряжение, словно Майя хотела мне в чем-то признаться, но никак не могла отважиться.
— Что-то случилось?.. — заразившись ее волнением, спросила я.
— А? Да нет, Уночка, все хорошо, милая… — отстраненно отмахнулась она, — Я вот, что хотела сказать… — Майя повернулась ко мне всем корпусом и, глядя в глаза, крайне серьезно начала, — Ты, верно, думаешь, что все нам тут враги, кто не смертный?
— Ну… а как иначе? Они охотятся на людей, мы прячемся или сражаемся с ними. Конечно враги, — фыркнула я, раздражаясь на ее рабские замашки, но дело оказалось вовсе не в мазохизме местных жителей.
— Будь все так, как ты себе рисуешь, на нашей земле давно бы уже ни былинки не осталось. Мы не воюем, Уночка, мы в мире живем, по законам писаным.
— Угу. Знаю я ваши законы, и как ОНИ эти законы соблюдают… — мрачно буркнула я.
Женщина сдвинула брови, наблюдая мое раздражение.
— В чернолесье не без зверя, в людях не без лиха… Ты по одному всех не суди.
Я запнулась, захлопнув рот. Вот в расизме меня еще никогда не обвиняли.
— В семье дружат — живут не тужат, — продолжила Майя перебирать фольклорные штампы.
— То есть… вы с ними живете под одной крышей и не жалуетесь?..
— Живем, и друг дружке в том помогаем. Средь хищей немало добродетелей, уж можешь мне поверить.
— Значит, Вы хотите сказать, что я могу сейчас спокойно выйти на улицу и ничего не бояться?.. — ни на йоту не веря в ее слова, хмыкнула я.
— Остерегаться есть кого, девочка, только это мятежники… смутьяны иначе. Они как ты — сомневаются, что волки с овцами побратиться могут.
— Это Вы меня сейчас в мятежники записали?.. — краснея, улыбнулась я.
Майя мягко посмеялась, накрывая шершавой ладонью мою руку.
— Да научишься ты всему, сама все поймешь, как их получше узнаешь.
Я грустно вздохнула, оглядывая уютно освещенный зал, подвижные тени.
— Мда… Боюсь, я уже их узнала, причем гораздо ближе, чем хотелось бы, — прикрыла глаза ладонью, — Слушайте, Майя, я тут подумала… Мне бы для начала хоть где-то закрепиться надо, осмотреться, прижиться. Вам… помощник по хозяйству случайно не нужен?
— У-уна, детка, — смеясь протянула она, — Помощник то у меня уже есть, — женщина устремила взгляд в полумрак кухни и кому-то там ласково улыбнулась, — Но ты носа не вешай, в беде мы тебя не оставим. А пока… идем-ка со мной.
Майя поднялась из-за стола и за руку повела меня в кухню. Сказать, что я была заинтригованна — это не сказать ничего.
— «Мы»? — переспросила я, из-за ее спины вглядываясь в темный угол, где недавно видела парня.
Женщина не ответила, усадила меня к огню, а сама прошла к дверце подпола и негромко позвала кого-то:
— Тимьянушка, поди, сынок, гостье нашей представься.
Наблюдая, как медленно отворяется погреб, я судорожно вдохнула и едва не захлебнулась ароматным паром, валившим из котелка. На поверхности по пояс показался молодой парень и, не растрачивая времени на поиск ступенек в темноте, подтянулся на руках и ловко выпрыгнул на свет. По-простецки одетый, худоватый, но очень пластичный хозяйский сынок босиком прошел ко мне, заулыбался, заметив мое оцепенение, по-дружески кивнул.
— Привет, попаданка. Я — Тимьян, — он протянул мне руку.
«Мда, у них видать модно называться пряностями. Ведьма — Карри, этот вон Тимьян… Дальше кто? Имбирь? Мускус?» Я подала ему ладонь и поняла, что передо мной совершенно еще мальчишка! Светлые кудри, бледноватые веснушчатые щеки. Рука мягкая, теплая, чуть влажная, тощая и вроде бы слабенькая, но при пожатии мне совсем не показалось, что Тимьян слабак. Кажется даже фаланга хрустнула от его щедрости. Мой взгляд наткнулся на разодранные брюки, ровно на коленях… Ошарашено переглянувшись с Майей, я инстинктивно убрала руку за спину. Но тетка тут же нашла парню какую-то работу и услала, подальше от глаз.