«Объясни мне… — обреченно выдохнул принц, — Ты — взрослая женщина. Я… тоже давно не мальчик. КАК у кого-то может быть два отца?.. Как?!»
«Успокойся. Я попытаюсь. Только уймись, прошу тебя… — глядя в его глаза с мольбой, отвечала она, — Ты прав. Все дело в той сложной ситуации, в которой ты был зачат. Но… так вышло, что Раж…»
«Я понял. Этого можешь не объяснять, — играя желваками, мрачно оборвал ее принц, — Но почему тогда Грэг — мой отец, если… физически…» — Эл не смог сформулировать до конца свой вопрос, но Карри пришла ему на помощь.
«Рити „физически“ была в двух местах одновременно, понимаешь?.. — с надеждой поморщилась она, — А потом… вернулась назад, и ты… вместе с ней, тоже стал одним, единым целым…» — мучительно подбирая слова, кое-как разъяснила Карри. Элгар дослушал ее и отер бледное лицо ладонями, зашагал кругами по пустому залу.
— Выходит, отец… Грэг тоже знал обо всем об этом?.. — пропавшим голосом пробормотал он, рассуждая вслух.
— Не сразу. Лишь после инициации… — негромко и крайне подавленно призналась Карри, словно чувствовала вину за всех троих на себе, — После Рашид уже не мог от него скрывать…
— Я помню, как он уехал из дворца после той ночи… — едва сдерживая слезы, выдохнул Элгар чуть слышно, — Мать сутки не выходила из комнаты, и я слышал, как она плакала, но никак не мог понять, почему. Они ссорились и раньше, но так… Она плакала так, будто решила, что никогда его больше не увидит…
Карри подошла к принцу сзади и обняла, сама размазывая слезы по щекам.
— Да, но ведь он вернулся, — шепотом закончила она за Элгара, — Через неделю остыл и вернулся… Потому что безумно любил ее. И тебя любил, Элгар. Он знал прекрасно, что передал тебе все самое лучшее. Грэг видел в тебе свои черты и чувствовал родную кровь. Он скорее бы усомнился в участии Нэка… чем в своем.
— Не понимаю только, как он простил Рашида?.. Я бы… наверное, не простил.
— Знаешь, они столько лет были вместе… И я не припомню, чтобы Грэг когда-нибудь считал его своим Господином. Он всегда называл Рашида братом. Да и… холодно рассудив, на остывшую голову, Грэгори, наверное, понял, что, если бы не Раж… у него никогда бы не появилось наследника. Вампиры ведь… не размножаются, — с грустной усмешкой закончила она.
Эл повернулся к Карри, еще раз глубоко вздохнул, глядя на нее, и ответил не менее печальной, но светлой улыбкой.
— Зараза. И как ты все это могла от меня скрывать?.. — с несерьезным укором покачал головой он.
— Во время войны было слишком рано… Потом мы разбежались в разные стороны света. И, если честно, я до последнего не была уверена, что имею право… Ведь это… не моя тайна. Да и ты не был готов. Если бы не обстоятельства…
— То ты вообще бы мне ничего не рассказала? — возмущенно фыркнул принц.
— Да нет, рассказала бы, конечно. Но много позже и… постаралась бы выбрать более подходящий момент, — виновато сжала плечи Карри.
— М-дааа, дорогая! — протянул Элгар с нервной усмешкой, — Момент ты выбрала «что надо»! Эллис… — он воровато огляделся и понизил голос почти до шепота, — …если узнает, пол замка здесь разнесет, с досады, — посмеялся он.
— А ты?.. — сощурилась вампирша.
— Ну, как видишь, держусь пока… — не совсем понимая, что Карри имеет в виду, хмыкнул Эл, — Погоди, так… наша кровь — Исток, потому что…
Девушка кивнула, не дожидаясь, пока он озвучит то, что должно оставаться в тайне. «Потому что вы ЕГО дети…»
Уна
Ритуальный зал
Время тянулось неимоверно долго. Кутаясь в длинношерстную шубу из какого-то долговязого животного, я все равно стучала зубами, потому что давно отсырела в этом склепе, и никакие меха не могли заменить мне живого тепла Элгара. А он все где-то шлялся… Вероятно, искал «себя». Ведь в последнее время принц был совершенно потерян, а для такого сложного обряда, наверняка, требовалась максимальная концентрация. Думая об этом, я тоже начала волноваться за удачный исход. В довершении всего, явилась Эллис, и настроение мое окончательно обрело пессимистичный окрас. Принцесса мазнула по мне взглядом, улыбнулась своим мыслям и прогулочным шагом прошлась до Брина.
— А где же наши инициаторы?.. — оглядывая пещеру, поинтересовалась она, — Набираются храбрости?..
— Очевидно… — не меняя выражения лица, отозвался Брин, и вновь перестал мне нравиться.
Хоть он и не язвил вместе с Эллаирис, в его тоне отчетливо слышались оттенки солидарности, и я тут же вспомнила, что когда-то Брин служил при дворе ее родителей… а значит и ей самой, и, видимо, до сих пор у волка осталась привычка поддакивать. Я отвернулась от этой парочки. И без них настроение было мерзким. Но тут в зал наконец-то вернулись Эл и Карри, и как будто стало светлее. Пещерный замок больше не казался мне таким уж сырым, а присутствие Эллис лишь скользило по затылку неприятным сквознячком, не более. Принц изменился. Я даже села ровно, с удивлением разглядывая его. Взгляд Элгара больше не блуждал в небытие, он был устремлен вперед, твердо, уверенно глядел в глаза и даже чуть заметно улыбался. Правда, все еще немного грустно. Словно Элом овладела легкая эйфория, как перед боем. Я невольно улыбнулась в ответ, любуясь им. Принц кивком приветствовал Эллис и шагнул ко мне, взял замерзшие ладони в свои руки. Краем глаза я видела, как кривится от злобы бледное лицо принцессы, но хорошо понимала, что эта стерва не посмеет ничего сделать, пока Элгар рядом. Так что я насладилась этим мгновением… возможно последним, и оттого еще более острым. Заглянула в серые глаза принца.
— Не бойся, мы справимся… — шепнул Эл, довольно убедительно.
Но мне, почему-то захотелось плакать. Я улыбнулась шире, но губы дрогнули. Принц коснулся их теплыми пальцами, накладывая вето на печаль и закрепил своим монрашим поцелуем.
— Я верю в тебя, Элладригон… — выдохнула я, прогоняя сомнения и малодушное желание сбежать отсюда, пока не поздно.
Отпустила руки Элгара и кивнула в знак того, что готова. Принц переглянулся с Карри и, заручившись ее поддержкой, вышел на середину зала.
— Ну что ж, начнем?
Эллаирис приблизилась к нему, неспешно расстегивая жакет, и явила собравшимся треугольный магический амулет на груди. Он показался мне смутно знакомым. Похожая побрякушка была изображена на шее араба в той старой книге.
Брин остался чуть в стороне, охраняя вход в пещеру, чтобы никто не посмел нарушить таинство. Хотя мне казалось, в этом месте едва ли может появиться кто-то посторонний. Ущелье мало подходило для прогулок, а в замок и вовсе мало кто сунулся бы в своем уме. Впрочем, после знакомства с агентами, я не удивилась бы уже ничему, и тоже стала озираться и прислушиваться к треску перепончатых крыльев в пустых коридорах.
Карри, выступив в роли жрицы, поставила на алтарь небольшой золоченый кубок и, обратив ладони к куполообразному потолку, начала негромко:
— Honugic Adjcie et Kudex! Ulangule decnoth, taoch oxo levifith! (Силы Света и Тьмы! С вашей помощью да преумножится наша магия), — стоя между принцем и принцессой, объявила она и жестом призвала их повторять за ней.
— Ulangule decnoth, taoch oxo levifith! — громко и уверенно вторили они жрице, глядя друг другу в глаза.
Карри приняла у них артефакты и в гробовой тишине соединила кинжал и ножны, оставив лишь небольшой зазор у рукояти.
— Возьмитесь здесь, — указала она, и две руки сомкнулись на обнаженной части кинжала, — Сильнее! — приказала вампирша, и в кубок упали первые бурые капли.
— Vexib bugut zafaqir et kafesar Axbim. N`logl camvang tedadexog zegewuv qinbak! (Свяжите кровь сына и дочери Великого. Через нее наполните чашу лекарством!), — провозгласила жрица.
Эллаирис недоверчиво изогнула бровь, но осталась стоять неподвижно, лишь вслушиваясь внимательнее в слова заклинания.
— Nooley ngok`zayz tumpedocrahar et abhaccooz chindetser fagviv jafrix… (Исцелите человеческое тело и разум, под защитой своей), — закончила Карри, поднимая кубок с алтаря.
Над чашей взвился густой молочный пар, словно кто-то плеснул кипятка с ледяной сосуд. Но, когда жрица донесла до меня чашу, пар уже рассеялся, а внутри лишь плескалась вязкая сыворотка, едва покрывая дно, на один глоток, не больше. Я встретилась с Карри глазами, нервно сглотнула и поднесла кубок к губам. Кровь отчего-то утратила привкус железа и вовсе не была уже похожа на кровь! По небу растекалась терпкая патока. Но вкусовые ощущение мгновенно отошли на второй план, потому что в глазах у меня резко потемнело, а из ноздрей словно вырвался пар, сухой и искрящийся, словно я проглотила бенгальский огонь и запила керосином. Горло ожгло, язык задеревенел. Я схватилась за ворот, пытаясь ослабить завязки шубы, но дышать не стало легче.