— Ну, котенок… как можно принимать все так близко к сердцу?.. Пора наращивать броню.
Шепот, тепло, исходящее от Эла, пляска света на его лице…
— Я всего лишь хочу вернуться домой. Что в этом смешного?..
— Твое отношение. Этот вопрос является неприкосновенным и святым… только для тебя самой. Пойми это. Быть может, тогда начнешь относиться ко всему проще… — не снимая с лица циничной улыбки, шептал он, костяшками пальцев исследуя мой подбородок. Потом пальцы быстро скользнули к затылку, но я с силой оттолкнула Эла.
— Сам ты котенок… — сквозь зубы почти плюнула я ему в лицо и шагнула прочь. «Циничная, мерзкая, похотливая тварь! Бездушный урод!» — я осеклась, но довольно поздно, лишь когда вновь ощутила на запястье пальцы Элгара. На этот раз хватка была почти болевой. Эл рванул на себя. Мое сердце стукнуло и куда-то провалилось в процессе разворота. Я боялась увидеть сейчас его глаза, но мне пришлось их увидеть. Большие расширенные зрачки, холодный блеск — взгляд убийцы. Второй рукой парень сгреб в кулак горловину моей толстовки и не менее грубым рывком притянул меня к себе.
— Нет, Уна… Котенок — это ты. А я — хищник и, как ты верно заметила, «циничная тварь», каких еще поискать… — шипел он, скалясь мне в лицо, — Поэтому будь осторожнее, затевая со мной свои детские игры. Я играю лишь по своим правилам.
Отпуская, он несильно, но все же толкнул меня назад и быстро зашагал прочь от костра, не оглядываясь, словно борясь с желанием выпустить мне кишки. Не помня себя, я осела на ближайшее бревно и, глядя в огонь, долго приводила в порядок сознание. Спустя некоторое время страх ушел, но вместе с ним ушло и мое прежнее отношение к Элгару, ненависть, тихое презрение… Глубины его сознания продемонстрировали мне совершенно иное лицо, но чтобы осмыслить это и принять решение, мне нужно было время. Порыв бежать без оглядки, зародившийся в момент изучения взгляда убийцы, почти сразу растворился в непреодолимом животном страхе, вместе со всеми другими чувствами. Короче говоря, я пребывала в состоянии шока.
— Эй… — теплом коснулся сознания знакомый голос, — Ты в порядке?
Я повернулась и даже забыла испугаться, увидев Аксана, сидящего рядом в опасной близости. Впрочем, для вампиров опасным расстоянием могла бы считаться и сотня метров. При желании он преодолел бы его в пару секунд. Вспомнив, что неплохо было бы ответить, я кивнула, возвращаясь к розовым углям. Глядя на них, было проще сосредоточиться.
— Что-то непохоже, — грустно усмехнулся вампир, — Ты не бери в голову. Эл сейчас не на шутку взвинчен ситуацией в совете…
Хмурясь, я подняла на Аксана глаза, чувствуя, как ко мне возвращаются эмоции, дар речи и… дикая злоба на весь этот мир.
— Да что вы все заладили!? Что вы за него отдуваетесь?! Эл то, Эл се… Левая нога у него зачесалась, весеннее обострение затупилось… Не обращай внимания, не обижайся, не парься! Что за привычка у вас такая его выгораживать? Если он не умеет себя сдерживать и не любит извиняться, это его проблемы.
— Наверное. Я просто не хочу, чтобы ты делала поспешные выводы.
— Выводы? Какая кому разница, что я думаю о нем… Да мне с первого взгляда было понятно, что вот ЭТО — его истинное лицо!
Аксан едва заметно улыбнулся, будто поймал меня на чем-то. Умерив громкость и пыл, я уставилась на него.
— Что?..
— И когда на себе его полпути тащила, тоже так думала?
Я опустила глаза.
— Он об этом рассказывал?..
— Он об этом почти пел… — хмыкнул вампир и, склонившись ко мне, шепнул, — Но только мне, по секрету. А остальным объявил свое презрение, что ни одна скотина не вернулась за ним, а хрупкая девчонка оказалась смелее сотни волков.
— Так и сказал?.. — отказываясь верить, уточнила я.
— Именно так. Собственно этим Эл и объяснил в лагере твое присутствие и неприкосновенность.
— Видать, не всем…
— Ну, разумеется, он не стал обходить все поселение с этой новостью, — мягко посмеялся Аксан, а я неприлично надолго залюбовалась сеткой морщин в уголках его глаз, создавшей маску веселого добряка. Но здравый рассудок напомнил мне о реальности, эхом повторив в сознании слово «маска». В принципе, Аксан не выглядел устрашающе даже когда не улыбался, и вообще был мрачен или сосредоточен. Уж очень мягкими и не воинственными были его черты. Аристократичными, чуть подусталыми, но ни капли агрессии. Даже энергетика, исходящая от этого мужчины была теплой. Хотя для обывателя я знала слишком много о ему подобных, и запретила себе строить иллюзии о дружелюбности вампиров.
— А что за проблемы? Может хоть ты мне обрисуешь в общих чертах, что у вас тут творится?
— Ну… попробую, — согласился Аксан, — Пока Эл пребывал в тюрьме Саргена, здесь собралась внушительная армия. Это единомышленники Элгара, готовые пролить кровь и отдать жизнь за его идеи.
— Идеи?.. — нахмурилась я, не до конца понимая, о чем идет речь.
— Этого я наверное не смогу тебе объяснить. Здесь ненависть к королевским порядкам копилась годами, и дело даже не лично в Эдмонде… а скорее во всей империальной системе. Есть определенные правила государственного строя, и ни одно отдельное королевство не имеет права этот устав нарушать.
— Почему? — окончательно потеряла нить я.
— Потому что есть Великая Империя, с которой зародился весь наш прекрасный мир. И это наивысшая инстанция.
— Так, а причем тут Элгар?..
Аксан мягко усмехнулся.
— Ладно, давай из большой политики вернемся конкретно к Элгару. Его семья создала новое, независимое государство, со своими законами и даже… с собственной новой расой. И государство процветало, росло… Пока в один не прекрасный день Совет Высшей Империи не решил, что существование Зордании ставит под угрозу каноны, веками позволявшие им контролировать весь мир.
— Зордания?.. Что-то знакомое. Это то место, где…
— Там, где ты оказалась, преодолев портал, — кивнул вампир, — Эти руины — все что осталось от могучей империи. Нодегарм был столицей. Сейчас это единая братская могила, кладбище надежд. Многие мечтают о возрождении этой Утопии. Но так же многие стоят у нас на пути. К примеру такие государства, как Медерия, где мы с тобой находимся в данный момент. Эта образцовая тюрьма, ярмарка лицемерия…
— Это я уже успела заметить… — вздохнула я.
— А скандал собственно в том, что за эти полгода сюда стеклись медерийцы, желающие смены власти. И они ждут от Эла немедленного нападения на Сарген.
— А Эл?
— А Эл, как я понимаю, не считает это первостепенной задачей, — задумчиво вздохнул Аксан, оглядывая лес.
— А ты? Ты сам как считаешь?
Вампир обернулся ко мне с грустной усмешкой.
— Все не так просто, Уна… Совсем не просто. У меня, как и у Эла, тысяча причин для сомнений. Но, если отстраниться от всего этого и рассудить логически, конечно единственно верным будет отойти и набрать силы для того, чтобы суметь защитить то, что мы хотим построить. А пока… наше стремление слишком легко зарубить на корню. И лезть на рожон сейчас никак нельзя, нельзя поддаваться эмоциям.
— Значит, Элгар хочет отступить, чтобы «возродить империю»? Вместо того, чтобы выступить сейчас и разгромить мучавшую его Медерию к чертовой матери… — в моей голове подобная рассудительность не очень вязалась с образом Эла.
В качестве наглядного примера на поляне появился и сам Эл, чтобы я смогла примерить на него образ благородного друида. Но закипевшая в крови обида перекрыла все эти попытки. От взгляда бросало в дрожь, от осознания, что он рядом, хотелось уйти, укрыться, просто плюнуть на все их проблемы, развернуться и навсегда распрощаться с ними, тем более, что пока еще все здесь оставалось для меня чужим. Мне казалось, если уйти сейчас, я легко и быстро забуду все, во что едва не ввязалась. Но что-то держало. То ли страх, что в одиночку я просто не выживу в этом мире, то ли призрачная, но единственная надежда, что здесь мне помогут. Хотя порой в голову лезло «лучше одной, чем с этим сбродом».
Поблагодарив Аксана за рассказ, я побрела к кибитке. Хотелось побыть наедине с собой и все еще раз обдумать, чтобы сдержаться, и не рвануть на рассвете из этого чертого леса. «Сколько я уже здесь? Четвертая ночь… А кажется, что полжизни в этом кошмарном сне. Господи, как же хочется проснуться… дома, в тепле, выйти из комнаты, увидеть сонную маму… Она, глядя в мои красные глаза, скажет „Опять всю ночь писала свои ужасы?“, а я улыбнусь и стыдливо спрячу глаза, потому что мне действительно стыдно перед ней…» Иногда мне казалось, что она права, и что я лишь зря трачу время на раскопки в парапсихологии и эзотерике, но все равно я садилась и занималась «своими ужасами», порой до самого утра. Я чувствовала, что нуждаюсь в этом, чувствовала какую-то непреодолимую тоску… осознавая, что все это есть где-то, оно существует, но мне никогда не доведется соприкоснуться с этим, увидеть своими глазами… Подобную тоску я испытывала сейчас, вспоминая о доме. Я задумалась — «Настолько ли сильно я желала соприкоснуться с миром магии, чтоб променять его на свою настоящую, реальную жизнь?» — и поняла, что нет.