— Господин Деборже, дело в том, что…
— Я лучше пойду, — нахмурилась я на весь этот балаган, — Удачного дня, ребята!
Закипая от злости и разочарования, я спешила выйти на воздух, но управляющий сорвался с места, не дослушав подчиненную, на удивление шустро порхнул ко мне и мягко коснулся плеча.
— Дорогая, прошу Вас… — он участливо заглянул мне в глаза, — Умоляю не делать поспешных выводов. Я… очень дорожу репутацией своего скромного заведения…
— Тогда мне тем более пора, — хмыкнула я, но мужчина встал между мной и выходом и, кажется, был готов упасть на колени.
— Давайте разберемся в сути конфликта и, я уверен, все разрешится благополучно.
Я шумно вздохнула, бросила томный взгляд на девушку-регистратора. Та пулей сорвалась с места, подлетела к работодателю и быстрым, но разборчивым лепетом, изложила эту самую суть. Деборже задумчиво погладил усы, перестав наконец растягивать усталое лицо в доброжелательную маску. Я даже залюбовалась такой переменой. Вот теперь он был открыт, его истинное лицо. С ним он общается с семьей, отдыхает по вечерам, возможно, читает книги. Не с той нелепой гримасой, пусть и умилительной, но такой фальшивой. Одним полу кивком головы, он отослал зеленоглазую истеричку прочь и обернулся ко мне, все еще глядя куда-то в пол.
— Могу я… взглянуть?
Не торопясь вынимать руку из кармана, я недоверчиво скосилась на усача. Тот поднял на меня глаза, пытаясь передать взглядом искренность своего любопытства.
— Уверяю Вас, мадмуазель, в моем заведении часто бывают персоны с обременяющим багажом разнообразных проблем за плечами. И никто, уж поверьте мне, никто не жаловался на качество обслуживания.
— Это Вы сейчас о том, что никого не выдаете?.. — сдвинув брови, уточнила я.
— Ну разумеется, дорогая! — сдавленным шепотом воскликнул он, расцветая, — Если бы я или кто-то из моих служащих хоть раз осмелился нарушить конфиденциальность клиента… я давно был бы разорен. Вальмонте стоит на этой дороге более двухсот лет, и за это время повидал немало таинственных гостей с сомнительной репутацией.
От его последних слов я недовольно поморщилась, а управляющий мягко усмехнулся и поспешил исправиться.
— Я догадываюсь, что с Вашей репутацией все в порядке, очаровательная мадмуазель. Но Ваш… внешний вид не оставляет сомнений в Вашем происхождении.
— А эта Ваша Ким… Она тоже не проговорится?
— О! Не сомневайтесь, — уверенно покачал головой он, — Эта девочка работает у нас не так давно, но… я обещаю, что лично проведу с Ким разъяснительную беседу.
Я только вздохнула в ответ и протянула ему кольцо. Деборже затаил дыхание, изучая украшение, но брать в руки не спешил.
— Занятная вещица… — довольно сощурился он, и его пухлые пальцы запорхали над моей ладонью, на расстоянии прощупывая тепло.
Подняв глаза на управляющего, я инстинктивно отстранилась. Деборже отвлекся от серьги, встретил мой испуганный взгляд и расхохотался.
— Простите… — стушевалась я, подозревая, что моя реакция не соответствует местному этикету.
— Ничего, ничего! — отдышался он, — Я не обижен, я умилен Вашей кротостью. Это так… экзотично… — отвлеченно пробормотал он, но быстро вернулся на землю, — Добро пожаловать в Вальмонте, моя дорогая! — провозгласил он погромче, чтобы расслышала регистраторша.
Выудив из внутреннего кармана сложенный вдвое платок, он протянул его мне и, едва кольцо перекочевало на шелковые складки, скомкал в кулек.
— Спасибо, господин Деборже, — облегченно вздохнула я, вместе с ним подходя к рецепции.
— И Вам… моя госпожа, — он почти всерьез поклонился и поцеловал мне руку, — Ким, проследи, чтобы нашу дорогую гостью обслужили по высшему разряду.
— Слушаюсь, господин! — расцвела она, без тени сомнения и обиды. Она заулыбалась мне так, словно я только что вошла.
— Раз уж Вы… так радушны, — немного смущаясь, начала я, — Может, мне тут задержаться? — усмехнулась я.
— О! Я буду польщен, — заявил Деборже, — Учитывая плату… Вы можете остановиться в Вальмонте, насколько Вам будет угодно. Хоть до весны, если пожелаете.
— Вы серьезно?.. — поглядывая то на него, то на Ким, подняла брови я.
Управляющий утвердительно кивнул, для убедительности снова приложив руку к пузу.
Разумеется я вовсе не планировала зависать в этой дыре до весны. Мне бы не хватило на это никаких нервов. Однако, чтобы самостоятельно добраться до портала, для начала неплохо было бы узнать дорогу. После освежающего утреннего туалета, я спустилась в обеденный зал. Давно так не обжиралась, но сейчас приняла, как необходимость, наелась «впрок». Тем более местная кухня оказалась просто восхитительной. Заканчивая свою нескромную трапезу, я заметила, как в зал входит Деборже, и взглядом привлекла его внимание. Мужчина нацепил дежурную улыбку и направился ко мне.
— Мадмуазель Майя? Вижу, Вам пришлась по вкусу наша кухня? — лукаво сощурился он, глядя, как я наглаживаю раздутый живот.
— О да… — тяжело выдохнула я со смущенной усмешкой.
— Весьма польщен. Приятного дня, мадмуазель! — торжественно расшаркался он.
— Подождите! — усевшись ровно, позвала я управляющего, — Я хотела с Вами поговорить.
— Конечно! — Деборже поспешно мелькнул обратно к столику, — Какие-нибудь замечания? Пожелания?
— Нет. Нет, все замечательно. Я не об этом… — я оглядела полупустой зал, — Вы… не могли бы присесть, господин Деборже?
Управляющий опустился рядом со мной и придвинулся ближе, догадавшись, что разговор будет не для лишних ушей.
— Я весь внимание, — понизил он голос до полушепота.
— Помните, Вы сказали, что мой внешний вид… меня выдает? — издалека начала я. Деборже кивнул, и я продолжила — Может Вы могли бы мне подсказать, где я могу достать одежду? Ну… чтоб не выделяться из толпы, так сказать.
— Понимаю… — задумчиво кивнул мужчина, — В принципе, одеть Вас не проблема. Но… я полагаю, юбки и банты Вас мало интересуют?
— Это точно.
— Значит, костюм должен быть мужского кроя, — продолжил рассуждать вслух Деборже, — Не высшего сословия, так как лишнее внимание совсем ни к чему, — он посмотрел, как я раздраженно стучу пальцами по столу в ожидании решения, — Это я к тому, что мы могли бы купить для Вас костюм, но требуется что-то попроще. Хмм… — мужчина огляделся и выпрямился, — Думаю, что смогу достать для вас то, что нужно, — уверенно кивнул он, хитровато сощурился.
— И…чего мне это будет стоить? — недоверчиво нахмурилась я, но мужчина только мягко посмеялся над моей мнительностью.
— Вы поняли меня слишком буквально, милочка. Дело не только во внешности.
— А в чем же?.. — растерялась я.
Деборже сомкнул морщинистые веки и многозначительно втянул носом воздух, задержал дыхание на минуту и… блаженно заулыбался.
— Я… как-то иначе пахну? — предполагая, скривилась я.
— О, да, моя дорогая! — сокровенно выдохнул он, — Принципиально иначе…
Я смежилась и, разглядывая свои ладони на столе, спросила:
— Господин Деборже, Вы… волк?
Я знала ответ, потому что никем иным он не мог оказаться. На дворе белый день, а от серебра его лихорадит! Но произнести это вслух я почему-то жутко стеснялась, словно уличаю собеседника в какой-то неизлечимой болезни. В принципе, многие хищники именно так и воспринимали свою природу, но позже я убедилась, что далеко не все.
— Вижу, Вы быстро освоились… — расплылся в смущенной улыбке мужчина, — И делаете верные выводы. Поздравляю, мадмуазель… — с этими словами он поднялся из-за стола и оставил меня в легком недоумении. «Он какой-то странный. Хм… а хищники бывают простыми? Без подвоха? Навряд ли…» Впрочем, управляющий довольно быстро вернулся в зал, но с пустыми руками. Встретив мой взгляд, махнул следовать за ним.
За служебной дверью скрывался длинный узкий коридор. Тусклые бра вдоль стены, бордовые обои пахли сыростью, но вскоре противоположный запах умудрился ее перебить — дым, запах табака, терпкий, даже сладковатый аромат. Деборже остановился у одной из комнат персонала и толкнул дверь. В коридор выплыла пара толстых колец синеватого дыма. Я неуверенно шагнула к проему. Коморка едва освещалась парой дешевых свечек на столике перед софой. Но лицо сидящего было хорошо освещено. До мелочей — морщин и шрамов. Передо мной сидел картинный образ корсара, матерого морского волка. Потертый черный камзол на мощном обнаженном торсе, платок на, кажется, абсолютно лысой голове, веки красноватые от соли и ветра, взгляд из-под гладких надбровных дуг, широкая перебитая переносица… Трубка ловко перекочевала из одного уголка рта в другой, негромкая ухмылка, и я очнулась, ошарашено обернувшись на Деборже.