— Разве у тебя не было подобного? — нахмурился растрепанный юноша, — Когда сердце рвется прочь из груди, а руки сводит от желания коснуться травы, зачерпнуть студеной воды из ручья… зарыться в мягкую землю, подняться к небесам и купаться в клубах облаков… и все это разом.
Эл поднял глаза на друга и понял, что Брину не ведомо, о чем говорит его принц. Молодой офицер императорской стражи выглядел совершенно растерянно.
— Все разом?.. — ошеломленно пробормотал он, — И в облаках?.. — его перекосило.
Встретившись взглядом с Элгаром, Брин неуверенно фыркнул, подозревая, что у его юного друга разыгралось воображение.
— Да, и в них тоже… — принц вдохновлено поднял глаза к небу, но тревожно поморщил лоб, — Может со мной так происходит оттого, что сила вернулась слишком резко? Ведь… — он обернулся к другу за поддержкой, — …от заражения до обращения у вас проходит несколько суток. А тут…
— Организм смертного перерождается для зверя, но… ты то рожденный, Эл, — покачал головой волк, — Твоему телу не нужно привыкать к зверю. Он был в тебе всегда.
— Был, но молчал. А сейчас я слышу его голос, чувствую его голод и… он не просто говорит во мне, Брин. Он кричит… И я… кажется, не в силах…
— Тише… — волк положил ладонь ему на плечо, прерывая пылкую речь, — Тише, мой принц. Не все сразу. Установить контроль над ним — тяжкий труд. Но ты справишься. Я дал императору слово, что помогу тебе в этом. С твоей волей нет ничего невозможного. Нужно лишь научиться слушать себя, а не зверя.
Раньше тренировки с Брином казались Элгару утомительными. Нынче же, вымотав самого учителя, принц прервался лишь потому, что приблизился обеденный час, а Веритас не любила, когда Эл опаздывает к столу. Приняв освежающий душ, юноша надел более официальный костюм и спустился в трапезный зал в приподнятом настроении. Озадаченное лицо Брина во время его последнего выпада, так и стояло у Элгара перед глазами. Так, улыбаясь сам себе, юноша и опустился за стол, возле матери. Император и императрица были уже здесь. Не хватало лишь Эллаирис. Впрочем, никого это не удивляло. Принцесса давно жила по собственным правилам и распорядкам, наперекор отцу.
— Да ты просто светишься, мой мальчик! — с довольной улыбкой подметил Рашид, уже несколько минут наблюдая за Элгаром, — Быть может, ты поделишься с нами?..
— С удовольствием, сир, — расцвел юноша, — Сегодня на тренировке я уделал Брина! — хвастливо усмехнулся он, — Эта новая сила, она просто…
— Сила старая, — сдержанно улыбаясь, перебил его восхищенный лепет император, — Она твоя, и всегда была таковой.
— Да, но теперь я знаю, на что способен и…
— Еще не сполна, мой мальчик, — покачал головой Рашид, сняв улыбку с лица, — Будь осторожнее, пока не познаешь ее в полной мере.
Верити бросила на императора тревожный взгляд, но араб лишь мягко улыбнулся ей, утешая материнское сердце.
— Помимо прочего, — негромко начала она, — Гордиться победой над другом… воину не к лицу, Элгар.
Принц виновато нахмурился, пряча взгляд в пустой тарелке.
— Прежде всего, Брин его учитель, Рити, — едва слышно возразил император, — А превзойти учителя — действительно… повод для гордости.
— Не сказала бы, что подобное достижение повысило мою самооценку, — буркнула Веритас, предавшись каким-то малоприятным воспоминаниям.
— Ну-ну, дорогая… — негромко посмеялся Рашид, — Брин то жив и здоров… я полагаю, — он поднял вопросительный взгляд на принца и тот лихорадочно закивал.
Тема была закрыта, а со стороны холла послышался торопливый стук каблучков. Инкрустированные золотом двери распахнулись, и в зал ворвалась сиреневая дымка — воздушное, но сложное по крою платье принцессы создавало ощущение, что девушка невесома и в самом деле летит над полом. Темные волосы были собраны на макушке и украшены сложным сплетением из лиловых лент, перьев и драгоценных камней. Плечи скрывались под полупрозрачными рукавами, но декольте оказалось довольно глубоким. И даже волшебное плетение бриллиантового колье не отвлекало внимания Элгара от волнующих контуров юной Эллаирис. Рашид сдвинул брови, но промолчал, провожая дочь недобрым взглядом до самого стола.
Девушка учтиво склонилась, приветствуя близких… не без удовольствия подметила, как у принца расширяются зрачки, и опустилась за стол, напротив Элгара, обратив к отцу невозмутимый взгляд.
— Элли, душа моя… — начал Рашид, принимая ее вызов, — Ты ничего не хочешь нам сказать?
— Ах да… Простите за опоздание, сир, — не вставая, она приложила руку к груди, — Эти тупицы никак не могли закончить с прической.
Император переглянулся с женой и лишь тяжело вздохнул, не дождавшись от Цецилии участия.
— Кио, скажи, чтоб подавали обед… — устало махнул он слуге.
На протяжении всей трапезы, Элгар и Эллис обменивались взглядами, увлеченно рассматривая друг друга, и, едва император поднялся из-за стола, молодые улизнули на балкон. Виделись они достаточно часто, но в этот день… то ли что-то витало в весеннем воздухе, то ли новое платье Эллис так взбудоражило воображение принца. Но оба изучали друг друга заново, будто видели впервые. Эллаирис с интересом прощупывала новую силу. Теперь, спустя несколько месяцев, она окрепла и почти окончательно «вжилась» в сущность Элгара, и ощущалась вполне отчетливо. Но ее оттенки пугали принцессу и по-прежнему приводили в полнейшее замешательство.
— Что же ты там такое уловила? — с хитрой улыбкой сощурился Эл, любуясь ее сосредоточенным лицом, про себя посмеиваясь над ее смятением.
— О! Поверь мне, многое… — внезапно переменилась Эллис, длинным коготком подцепляя застежку строгого воротника на горле Элгара. Та расстегнулась, открывая загорелую шею. Парень нервно сглотнул. Растерянность принцессы исчезла, обратившись уверенной, обличительной усмешкой.
На сей раз оторопел Элгар. А девушка звонко засмеялась, изящно крутанулась на мысках, танцевальным па отстраняясь от оцепеневшего юноши. Длинные лоскуты и бесконечные лиловые ленты взметнулись в стороны, и плавно опали, когда движение было завершено. Эл взял себя в руки, оторвал взгляд от тонкой талии и заглянул принцессе в глаза.
— Так что же?! — уточнил он, расправляя плечи.
— Пфф! Перестань Эл, — махнула рукой Эллис, — Я прекрасно знаю, о чем вы думаете… — томно закатив фиалковые глаза, выдохнула принцесса, будто разочарованно.
Обернувшись к саду, она зашагала вдоль парапета, тонкими пальцами едва касаясь перил, медленно, грациозно и царственно.
— «Мы»?.. — сдвинул брови юноша, недобрым взглядом вонзаясь ей в спину.
— Да, вы… волки, — отозвалась принцесса, даже не обернувшись, но ожидая, что Элгар вот-вот устремится за ней.
— Хмм… Так значит, «все мы»… — едва слышно процедил он сквозь зубы и, брезгливо оправив воротник, быстрым уверенным шагом покинул площадку балкона.
Почти все лето Элгар провел в лесных императорских угодьях, воссоединяясь с природой, познавая собственную сущность и силу. Единственным и бессменным спутником принца в этом нелегком деле был Брин. Он жил вместе с господином в охотничьем поместье, помогая Элу освоиться в шкуре зверя, и вместе с ним дивился его необычным способностям. Но когда ситуация вышла из всех возможных рамок необъяснимого, Брин признался, что вынужден отправиться к императору за советом. Как управляться с волком, Брин знал прекрасно, но как быть с другими хищниками, в которых Элгар временами обращался даже не задумываясь?..
Вынужденное возвращение принца в замок обрадовало всех. В том числе и Эллаирис, но Элгар встретил ее холодно. Ее высокомерность, тщеславие, ее слова надолго запали ему в душу.
Вечером, за ужином в честь возвращения Элгара, собралась вся его большая семья. Разговор с императором Эл решил оставить до утра, и просто насладился теплым осенним вечером в кругу близких. Отец снова травил пиратские байки. Мать слушала их со смущенной улыбкой, будто стеснялась Грэга в такие моменты, но воодушевленный взгляд Эла возвращал ей настроение и уверенность. Цецилия по своему обыкновению молчала и лишь внимательно слушала остальных. Рашид комментировал морские геройства Грэга, припоминал истории из собственной юности и будто старался переговорить закадычного друга. Это шумное сражение за всеобщее внимание и почет затянулось до самого рассвета. Уставший с дороги Элгар попросил у императора позволения уйти, отдохнуть. И уже было поднялся из-за стола, когда принцесса, промолчавшая весь вечер подобно матери, внезапно оживилась.