Эльф дёрнулся в последний раз, вода пролилась на землю. Он тяжело дышал, нашёл наощуп полотенце, обмакнул им мокрое лицо. Берилл облегчённо выдохнула.
– Не надо было бояться. Он опытнее прочих, долго жил.
Слова Руты заставили Берилл вспомнить недавний разговор.
– А что даёт вам возраст? Ты говорила о понимании?
Впервые на лице эльфийки мелькнул отблеск чувства. Озадаченность. Но светлая воительница очень скоро догадалась, о чём говорила торговка.
– Так сказать нельзя. Дело в том, что успели застать мы, а они – не успели. Мы иначе относимся к людям.
– И что для вас люди?
Дыхание перехватило, когда Рута вдруг улыбнулась. Её белые глаза смотрели на девушку почти ласково.
– Как к чуду, – прошептала эльфийка.
XXV. Право на власть и радость встречи
– Какие неожиданности преподносит нам кровь, подумать только.
В ледяном обездвиженном мире эльфов Тауретари казалась вылепленной из снега. Элен немного потряхивало от жуткого, невероятного сходства: Руми и Тия не были так похожи друг на друга лицом, как она сама походила на свою бабку. Единственным, что могло бы послужить первым отличием, бросавшимся в глаза, – были волосы принцессы, прикрывавшие её лоб. У Тауретари светлые пряди лишь немного касались скул и стремились вниз – прямо к спокойным, сложённым на коленях рукам.
Чем дольше Элен смотрела в глаза провидицы, тем быстрее неземной холод овладевал её душой. Девушка едва дышала.
– Теперь будет легче, – продолжила эльфийка, не двинувшись. Её будто бы расфокусированный взгляд охватывал всё вокруг и одновременно видел что-то совершенно... другое. – Тебе нужно больше смотреть вперёд, а назад – меньше.
Тёплое облачко воздуха вырвалось из дрогнувших, раскрывшихся губ. Внутри что-то взволнованно дрожало.
– За этим вы меня звали? – спросила Элен. – Это правда то, о чём необходимо говорить здесь и сейчас?
Заснеженный лес был пустым. Отсюда не было видно ни костров лагеря, ни дыма. Пустыми были глаза Тауретари, которая ничего не спросила ни об отце, ни о других своих внуках.
– О чём же ещё ты хочешь говорить? Перед нами всеми стоит проблема. Если не разрешить ситуацию к лучшему, цель не будет достигнута.
Какая цель, в самом деле! Жизнь Элен уже второй раз перевернулась с ног на голову: когда умерла Белегриэль, и теперь – из-за эльфийской силы. А та, кто по крови своей была ей так близка, не хотела помочь принцессе прийти в себя.
– Я-я... я думала, что вас хоть немного должна волновать наша судьба, – сказала девушка с горечью.
– Меня это волнует, – безмятежно отозвалась Тауретари.
– Нет, не людей, а...
– Тебя, Ридемиона, Румии, Тилии, Ариона. Я поняла тебя сразу. И повторяю: меня ваши судьбы волнуют. Иначе мы с тобой сейчас не разговаривали бы.
Элен замерла, переживая охватившую её бурю чувств. Она переступала с ноги на ногу и неуверенно спросила:
– О какой же цели вы говорили? О достижении мира?
Тауретари поднялась с заледеневшего пенька. Её движения были очень неторопливыми и плавными. Эльфийка подошла к Элен почти вплотную.
– Ты чувствуешь неловкость, смущение и негодование. Зря. Тебе нужно успокоиться и запоминать всё, что я скажу. Это может помочь тебе понять. Цель – не мир. Но для задуманного он необходим.
– Так чего вы хотите? – Элен совсем ничего не понимала.
– Я хочу, чтобы был наконец создан Эллерион.
Сперва принцессе показалось, что ей послышалось, потом она разозлилась. Это что, такие шутки? Тауретари над ней издевается, смеётся? Или она давно уже сошла с ума?!
– Нет, – покачала головой Тауретари, будто прочтя мысли, – зря так думаешь.
– А что мне думать? Вы говорите странными, непонятными словами. Я не знаю эльфов, не знаю вас. Я вообще впервые вас вижу. Вы... Вы даже не приехали, чтобы проститься с ней!
– С кем?
В злости Элен чуть ну пнула сугроб, чтобы хлопья снега и заледеневшая корка поверхности взмыли в воздух и хотя бы немного умерили гнев.
– С моей мамой! С вашей дочерью!
– Остынь, – холодно сказала эльфийка, – тебе эта вспыльчивость не к лицу. Я вижу, ты ещё не говорила с ней. Жаль. Я считала, это будет первым, что ты сделаешь.
Элен шумно выдохнула.
– Я видела её. В прошлом. Но зачем мне говорить с видением и мучить себя? Она давно умерла. Надо с этим смириться.
Тауретари отступила назад. На мгновение на её лице словно проступило подобие чувств.
– Ты меня огорчаешь. Разве не знаешь, что эльфы бессмертны? Она умерла для других, но тебя это никак не касается.
– Я ничего не понимаю, – прозвучало очень жалко. – Совсем ничего.