– Я не уверена, но... Возможно, дело в Патриции. То есть, в герцогине Арианты.
Оговорка не осталась незамеченной. Элен отвлеклась, и настороженно вслушивалась во что-то неслышимое человеческому уху. И, казалось, даже принюхивалась.
– Могу я спросить тебя о чём-то неприятном? – сказала девушка.
– Это о чём же таком?
– О... Не знаю точно. Иногда я чувствую такое... Нехорошее. Оно исходит от тебя, когда...
– О нет, от меня опять несёт? – сокрушённо покачала головой торговка и тоже начала принюхиваться. И цель была достигнута. Губы Элен сперва дрогнули, потом она и вовсе улыбнулась, а глаза обрели свой обычный нежный цвет. Она расслабилась.
– Мне нравится то, что ты не перестаёшь шутить, – призналась девушка. – Это успокаивает. Я говорю не о запахе. Это нечто совсем иное, как ощущение, отголоски мыслей. И когда речь заходит о твоём новом статусе или о сильных мира сего, ты... как это сказать? Ты будто задыхаешься.
Как точно сказано. Поводок ведь такая штука, если дёрнуться, он начнёт душить. И это если не думать об абсолютно неуместной интрижке.
– Не будто, а точно.
– Почему? Ты приобретаешь совсем другой вес в обществе, в твоё распоряжении переходят чиновники, ты становишься выше многих дворян.
– Недальновидно мыслишь. Рассуждаешь, как дворяне, но попробуй влезть в мою шкуру.
– Я не совсем понимаю.
Конечно, она ещё так молода, есть вещи, которые сложно понять, если никто не поможет в них разобраться.
– Давай мы рассмотрим определённую сторону вопроса. Так будет легче и мне, и тебе.
– Конечно, Берилл, говори.
– Почему до этого я могла сохранять определённый нейтралитет? Если угодно, не подчиняться приказам, а заключать договоры. Сделки. Со всеми, и с твоим отцом в том числе. Знаешь, почему? Потому что я не обременена землёй, родовой кровью и службой стране. Более того, для меня не проблема покинуть королевство насовсем, выбрать куда более приятное и удобное место жительства. Что я потеряю? А что потеряет страна, владыки которой меня вышвырнули или вынудили уехать? Она потеряет возможность через меня сотрудничать с далёкими землями, я могу обналичить все деньги и заморозить все мои счета в банках, а это приведёт к их немедленному закрытию. Работу потеряют мастера и ремесленники, я перестану оплачивать аренду зданий, которые занимаю. Привыкнувшие к редким и полезным вещицам люди должны будут обращаться к спекулянтам и платить суммы, втрое, а то и в пять раз превышающие стоимость покупки лично у меня или у торговцев, с которыми я заключила договора. Представь себе несчастного дворянина, который уже не представляет себе утро без кофе. Который поставляю с запада я. Возрастёт общественное недовольство, экономическая дыра покачнёт всю систему. Ну что, много ли потеряет эта страна? О да, намного больше, чем я. И именно поэтому мне нельзя было приказывать, со мной надо было договариваться. Никто в здравом уме не посмеет поставить передо мной невыгодные мне условия, это ему же боком и выйдет. Но теперь всё изменится.
Жеребец, спокойный как выструганная из дерева лошадка, вдруг застриг ушами, приостановился. Берилл, ещё переживающая о том, что не сможет справиться с конём, вцепилась в седло и робко зашевелила пятками по конскому боку. Жеребец всхрапнул, встряхнул гривой и снова пошёл вперёд. Торговка перевела дух.
– Теперь, – сказала она, – ни о каком нейтралитете не может идти и речи. Я привязана к Эллериону. Конечно, это едва ли сильно повлияет на мои связи с рабочими людьми и гильдиями, но зато я потеряю свободу и мои отношения с иными владыками приобретут напряжённый характер. Теперь перед ними будет стоять не просто торговец, а, если угодно, политический рычаг. Если, например, его величество Ирганиус повелит мне создать экономические неудобства в определённой стране... я буду вынуждена подчиниться. Конечно, он не отдаст такой приказ, но уже то, что он, в принципе, может это сделать, заставит королев и королей мира иначе смотреть на союзы со мной. Потому что это буду союзы не со мной лично, а с королевством, у которого есть свои интересы. Понимаешь теперь?
Элен долго молчала. Округлёнными глазами она смотрела по-новому на Берилл.
– Ты очень ценная фигура, – наконец сказала она.
– Именно.
– Я знала, что деньги определяют возможности, но никогда не рассматривала это... так. Получается... Получается, что, если перевести этот шаг на язык политики, выйдет "с Эллерионом лучше дружить". Но предложение отца... ты могла отказаться и сохранила бы свободу.
– Ох, Элен, это невозможно. Это привело бы к напряжённым отношениям со многими влиятельными людьми в самом Эллерионе. Ты же понимаешь, что такое важное решение твой отец не мог принять и исполнить самолично, по малой мере знает и одобряет подобное Совет. Если не весь круг, то большинство членов. Более того, отказом я поставила бы под вопрос авторитет его величества и его наследников в глазах этих влиятельных особ. Он прекрасно знал, что я не смогу отказать.