"Неужели, все дряни морские, это правда?"
Ей стало неуютно под этим выжидающим взглядом. Торговка попробовала улыбнуться.
– Пока достаточно, – и сунула девушке в руку несколько монет, как плату за любезность и расторопность.
Правда, в пабе, подобном этому, такое случалось не слишком часто. Тёмные ласковые глаза радостно распахнулись, девушка с полупоклоном убежала, сверкая улыбкой от уха до уха.
Великанша присвистнула:
– А ты дорого отдала, чтоб отвязаться от неё. Серебряниками… Ну, зато действенно.
Закуску прикончили быстро, даже уже начали хмелеть. А Берилл так и не смогла больше сделать и глотка. Ей было жаль. И девочку, которая мечтала запрыгнуть к ней в постель и тем самым улучшить качество своей жизни. И ей подобных юных созданий. И себя жаль. Уж лучше бы ей не знать, а то ведь становится даже страшно. Это не влюблённые кроткие прелестницы из сказок и любовных новелл, девушки, выросшие в небогатых семьях, вынужденные с малолетства работать... И то хорошо, если им не заглядывают под юбку все, кому не попадись... Они всегда именно такие: целеустремлённые, хитрые, настойчивые. Как тут не обеспокоиться?
На душе стало ещё поганее от мысли, что с этими девчонками может статься, если над Эллерионом действительно раскинет крылья беспощадный убийца-голод. Те люди, что хранят в дальних сундучках запас денег, быть может, смогут его пережить. А что будет с ними, молоденькими, не готовыми к такой беде?
– … а я, значит, иду себе, по сторонам особо не смотрю, у меня одно на уме – мальчонку своего проводить. А, Берилл, ты не знаешь, он у меня в юнги устремился. Плавать хочу, говорит. Ну я и подсуетилась, со знакомыми переговорила, вроде устроила на неплохое судёнышко, – рассказывала Элма, подперев подбородок кулаком. – Так вот, иду, глазами его высматриваю, и тут – бац! – на меня налетел кто-то. Гляжу, а тут женщина, щупленькая такая, от меня отходит и по сторонам поглядывает. И тут понимаю – что-то кошель на поясе непривычно лёгкий. Ну, значит, воровка. Ох, ну и разозлилась я тогда, за ней, значит, бегу, всех на пути растолкала.
Женщина прервалась, чтобы хлебнуть последний глоток. Пустая кружка упала на бок и покатилась по столу.
– Ну? – поторопил её штурман, у которого брага уже давно была выпита, но обновлять он не спешил.
– Ну что "ну"? Она ж прямо крошечная. Затерялась в толпе и с концами!.. Но я не к тому. Ты смотри, в чём дело-то: вечером навожу в комнатках порядок, младшенький-то мой побаловать любит, ну и смотрю – мешочек лежит. И тут вспоминаю, что до того, как на пристань попереться, выложила часть денег из кошеля. Непутёвому моему на травки, он в последнее время покашливает что-то... да и забыла об этом в суете! Ну так, раз все деньги целы, то и кражи не было, а?
Эстебан налёг на стол, почёсывая пятернёй лохматый загривок.
– Ну да.
– Ну раз не было, чего же она от меня убегала-то?
И тут Берилл пробил такой дикий хохот, что её собеседники – или скорее, рассказчики? – испуганно вытаращились на неё.
– Ты это чего? А? Мать, ты что ж пугаешь так?
Переждав волну удушающего смеха, Берилл попыталась ответить как можно разборчивее:
– Да я бы тоже побежала, если бы ты на меня вдруг понеслась.
И снова залилась смехом. Эстебан вперился в великаншу и затем повалился на стол всем своим весом, сражённый весёлым приступом.
– Да если бы вот такая, как она, и я б, пожалуй, тоже, – в перерывах между смехом и кашлем поделился мужчина.
Элма вовсю гоготала, стуча кулачищами по столу.
– А я-то… я-то!.. Думаю, спиздила, значит… – оглушительно ревела она. – А я её, мелочь эту, испугала!.. Ох, во оно что… а я-то!..
Только отсмеявшись, потирая руками разболевшийся от такого веселья живот, Берилл подумала, что эта её вечерняя вылазка уж точно никакое не "ненадолго", но зато теперь, с приподнятым настроением, она точно и с Джессикой как-нибудь разберётся, и с курсом, и с наймом, и поспешное отплытие переживёт.
IV. Случайный визит и неожиданное видение
Слух ласкали трели утренних птиц, что обычно замолкали в такую пасмурную и ветреную погоду. Истома сковала всё тело, движения давались с трудом. Элен неспешно расчёсывала серебристые длинные пряди, вслушиваясь в свои ощущения. Предчувствие чего-то необыкновенного, что могло в корне изменить её жизнь, пугало, но вместе с тем приносило радость. Девушка вылила немного ключевой воды в ладонь и, блаженствуя, провела по лицу. Прохладные капли стекали по коже белой хрупкой шеи и исчезали за воротом ночной рубахи.