Всё оказалось даже хуже, чем предполагала Элен. Но сейчас она хотя бы что-то знает. Едва ли отец смирится с её участием в этой борьбе, но отступать она не собиралась. Он желает защитить их, своих детей; ну, а она сделает всё, чтобы помочь своему родителю.
– Так вот: сегодня тело перевезут для тщательного изучения. Его величество упоминал ещё и о…
Берилл не успела договорить – кто-то яростно забарабанил в дверь. Люсиль тут же выглянула наружу, там что-то взволнованно лепетала смуглая служанка.
– Госпожа, только что кто-то ворвался с оружием прямо в зал! – перевела с незнакомого языка девушка.
– Вот Бездна, – прошипела рыжая чаровница.
Напряжение в единый миг охватило всех присутствующих. Они стремительно ринулись в коридор. Темнокожие верзилы не отступали от своей хозяйки, колюче сверкая глазами, мышцы бугрились под их кожей. Разговоры о Враге волей-неволей заставляли думать о худшем. На столицу напали?
Но действительность оказалась не так страшна. Нападавший, а это был Алан, уже не представлял угрозы – он скрючился на полу, а рядом серебристым прочерком на полу лежал его меч. Его обступили грозные стражи Берилл, и, завидев хозяйку, один из них – низкорослый, но не менее грозный гном – начал изъясняться на грубоватом рубленом языке, попутно жестикулируя крупными ручищами.
Элен сразу же кинулась к поверженному рыцарю:
– Алан! Алан, что ты здесь делаешь?! О Прародители, что здесь произошло?
Гном кончил разъяснять, и в тот же миг Берилл прыснула в кулачок, её плечи мелко затряслись от смеха.
– Что он сказал? – требовательно спросил эльф, оборачиваясь к торговке.
– Всем успокоиться, – пытаясь подавить смех и опираясь на любезно предложенную мускулистую руку чернокожего телохранителя, Берилл подняла ладонь кверху. – Этот молодой человек беспокоился за свою спутницу и, не разобравшись, ворвался к нам, вот и всё.
При этих словах стражи спрятали оружие, а напуганные торговцы, жавшиеся вдоль стен, начали понемногу отходить от пережитого смятения.
– И что же в этом смешного?! – с негодованием воскликнула принцесса.
– Смешно то, как удалось усмирить вашего… защитника, – Берилл подошла к Элен, присела возле неё, и, касаясь дыханием её уха, прошептала: – Мои люди пытались обезоружить вашего буяна методами традиционными, но спутник ваш не промах, я так поняла, оборонялся он мастерски. Вот только этот доблестный гном использовал преимущество своего роста не слишком доблестно… Словом, хорошо, что бил он не сильно и у юноши в будущем всё-таки появятся дети.
Элен испуганно потрясла друга за плечо, пытаясь заглянуть ему в лицо.
– Алан, прости, я совсем забыла про тебя. Надо было сразу за тобой вернуться. Это всё моя вина… Как мне загладить её, как искупить?
На искажённом гримасой боли лице проступила кривая ухмылка:
– Снимешь в следующий раз свою рубашечку?
Эвиэль переменился в лице:
– Как вы смеете просить миледи о подобном непотребстве!
Элен обманчиво ласково провела ладонью по плечу друга, пальцы коснулись открытой ключицы и резко сдавили его горло.
– Я просила, – рассерженной змеёй прошипела девушка. – Просила же не упоминать об этом!
Алана перенесли в кабинет, на тот самый диванчик, который до этого облюбовала Элен. Берилл принялась предлагать ему угощения, видимо, тоже чувствуя за собой вину. Позже она рассказала о том, что днём ранее стало известно королю, и предложила взглянуть на место событий, пока тело ещё находилось в её распоряжении. Алан, взволнованный рассказом, был намерен следовать за ними, несмотря на то, что принцесса убеждала друга остаться и перевести дух. И чтобы успокоить взволнованный путаницей разум, они все вместе накинулись на предложенные яства, согревались чаем. Уже не тем, что смуглянки заварили для двух гостей – он безнадёжно остыл. Берилл отдала распоряжение заварить свежий.
– Ну вот. Ничего, обошлось, – посмеивалась она, – гномы народ жёсткий, но не жестокий. Кстати, этот чудесный чай любят пить в Золотых землях мужчины, чтобы ночью подольше радовать своих возлюбленных. В общем, напиток, скажем так, бодрящий, даже жизнеутверждающий.
Быть может, это была шутка, а может, и нет; но Элен вдруг смутилась, а Алан, опустошающий свою чашку, прыснул, тем самым щедро обрызгав горячим напитком сидящего рядом эльфа. Кто знает, что в этот момент чувствовал Эвиэль, но, надо отдать должное его выдержке, он не сказал ни слова. И мускул не дрогнул на его лице, лишь кончики острых ушей окрасились в розоватый оттенок.