Руку Берилл тонкими переплетениями обвивал загар, оставляя нетронутой лишь малую часть кожи.
– Вы… ходили там так? – Люсиль чуть поддалась вперёд, разглядывая, но почти тут же отпрянула. – Это… вы же не будете ходить в этом… ну, здесь.
Берилл расправила рукав и снова выглянула в окно: они как раз проезжали мимо "Вместилища Радости".
– Жалко, что скоро оно совсем сойдёт… Ну, осень в наших краях нетерпеливее, быстрее гонит прочь летний зной. И меня за такую красоту смиренники заклюют. А я ещё жить хочу.
У арок белого здания стояли, призывая горожан припасть к ногам Прародителей, мутноглазые "верные". Берилл скривилась. В последнее время эти жалкие смиренники обрели слишком большую власть, отстроили на пожертвования целый храм из белого искрящегося камня, куда и днём и ночью рвались новые последователи. Торговка была там однажды, огромные фигуры Прародителя и Прародительницы не вызывали ни восторга, ни радости, даром что этим прекрасным чувством назвали это нелепое здание абсолютно ровной квадратной формы.
– Вот уроды, за одну только идею их следовало четвертовать. Если бы они спокойно и мирно жили с этой своей кротостью, то ещё ничего, но так неумолимо забивать народу головы этой слащавой чушью...
Берилл отвернулась, прикрыла глаза. Думать о фанатиках не хотелось совершенно.
– Как вы считаете, они существуют?
– Кто? – не поняла торговка.
Люсиль смотрела задумчиво и печально на удаляющийся белый храм.
– Прародители.
– Не знаю. Не всё ли равно?
– Как? Вам это совсем не интересно?
– Нет, так бы я не сказала. Но то, что стоит сказать, – я их ни разу не видела, не чувствовала, не осязала. Сказания о Началах передаются из поколения в поколение, можно было бы предположить, что всё это – красивая легенда.
– Но?
– Но в Прародителей верят не только на нашем континенте и не только наша раса. Свои прародители есть у каждого народа, хоть им и поклоняются по-разному, – мягко улыбнулась Берилл. – А откуда такой вопрос? Решила в смиренницы податься?
Люсиль обиженно засопела.
– Вовсе нет. Просто… это действительно любопытно. Многие верят в их возрождение. И, если верить легендам, Прародители могущественны и прекрасны, над ними не властны ни законы людские, ни силы природы. И я думаю: а каково это – встретить их?
– Да, тут ты права. Могущественные и прекрасные? О, это было бы чудесно.
Оставшийся путь они преодолели молча, Берилл заметила, что девочка уже начала клевать носом. Возможно, ей так и не удалось сегодня поспать. Экипаж остановился, дверцы распахнулись. Обычно Берилл всегда встречали дети – найдёныши, нищие сиротки, которых она подбирала в путешествиях. Но сейчас было тихо, так непривычно тихо и отчего-то очень холодно. Едва они только подошли к тёмной от копоти стене, к ним из проёма открытой двери шагнул лекарь.
– Берилл, как же вовремя ты явилась.
– Я всегда являюсь вовремя, – пожала она его сухую тёплую ладонь. – А теперь объясните мне: что вы всё-таки нашли.
Лицо Лерема побелело, он молча пригласил пройти внутрь. Берилл ожидала увидеть полуразрушенный дом, но, к счастью, хоть снаружи он и выглядел жутко, внутри же почти весь был цел. Основной удар пришёлся как раз по заваленным ящиками и сундуками комнатам, жилые помещения не пострадали.
– У двоих ожоги второй степени на пальцах, ладонях и предплечьях, остальным повезло больше, но хуже всего – детский испуг.
– Детей оставь нянькам, что там с ожогами?
– Вылечим, нужно время.
– А что с трупом?
– Сама увидишь.
Берилл и Люсиль шли за лекарем по коридорчику к лестничному пролёту, но вдруг торговка резко остановилась: подол платья как будто зацепился за что-то. Должно быть, за один из ящиков, которые теперь громоздились в проходе. Она оглянулась. Из комнаты детей незаметно вышел мальчик и ухватил её за юбку, привлекая к себе внимание. Стена, у которой он стоял, отражала неестественный, яркий цвет его рыжих волос. Торговка обернулась к нему, опустилась на колени и поправила рукою спутанные пряди, длинные настолько, что волочились по полу.
– Что такое? Ты очень испугался?
Этого мальчика она привезла из прошлой своей поездки, он совсем не разговаривал, но, кажется, понимал даже больше, чем все те, кто его окружал. Он разжал пальцы, выпуская ткань, и протянул ладошку для пожатия. Зелёные глаза смотрели не по-детски серьёзно и внимательно. Берилл приняла его руку, мягко сжав тёплые пальцы.