Тяжелые воспоминания обрываются на этом моменте, а дальше темнота. Потом она помнит, как очутилась в незнакомом туманном лесу, густо заросшем деревьями и колючим шиповником. Тогда Адриан нашел её. Сломанную отчаянием и регулярными стрессами при жизни. Он привел её в порядок, выучил своему языку, научил адаптироваться в незнакомом мире. Душа почти не помнит того, что было при жизни, но зато тело — очень хорошо. Она все еще чувствует грязь в тех местах, куда дотянулись похотливые, жирные лапы.
— О чем задумалась, Лоренца?
— О былом, — отвечать поподробней вовсе не хотелось.
— Не надо об этом думать, ты сидишь, нахмурившись, на протяжении всего этого времени. Морщинки появятся, — ухмыльнулся мужчина и отпил из кубка немного белого вина.
— Боже, с каких пор ты шутить начал? Звучит очень странно, — она подняла брови вверх, выражая свое искреннее удивление.
— Даже не знаю. — улыбнувшись, ответил тот. У него определенно хорошее настроение.
— Иди ты, достал уже. Только глаза мозолишь своим присутствием. Я. Хочу. Побыть. Одна.
— Дорогая, ты настолько расстроилась из-за воспоминаний? Если хочешь, могу…
— Пошел вон! — сказала женщина злым не на шутку голосом. Голубые глаза потеряли свою нежную голубизну и смотрели упрямо, настойчиво, требуя уйти. — Ты постоянно выводишь меня из себя…ужасный человек. — без лишних слов Лоренца поднялась и собралась уйти прочь, но её цепко схватили за плечи, повернув к себе.
— Ты что-то новое вспомнила? — она предвидела этот вопрос. Как всегда, проницательный, настойчивый гад. Все заметит и скажет напрямую.
— Да. — она решила не лгать понапрасну. — Не самое приятное вспомнила. Брачная ночь.— Лоренца искренне надеялась, что это оттолкнет его и он замолчит. Адриан не любил такие подробности и еще больше не любил, когда кто-то рассказывал ему о своей тяжелой жизни. По его же словам, это совершенно неинтересно и скучно, к тому же слушать жалобы не каждому захочется. Но вероятней всего, он просто не умел выслушивать других. Лорен это поняла и пользовалась, как полноценной привилегией. В этот раз она не ошиблась снова. Мужчина замолчал и лишь понимающе кивнул.
Но в тоже время понимания в действии не было никакого. Этим сквозило, как встречным ветром из открытой форточки, и женщина, не проронив ни слова, сердито притоптывая, ушла к себе в комнату, звонко хлопнув дверью.
«Прекрасное утро, просто чудесное!» — женщина пнула ногой валявшуюся на полу подушку и та отлетела прямиком на кровать, точно угодив на свое место.
Что-то кольнуло в районе сердца и ноги потеряли равновесие, согнувшись, как у тряпичной куклы и онемели, не в силах больше поддерживать тело. В голове мелькали пугающие картины прошлого, вызывая нервную дрожь и постепенно нарастающую панику, которая охватила практически все тело, впиваясь в мышцы холодными, острыми когтями и парализуя их. Память переносила сознание в далекие, нежелательные воспоминания, которые душили изнутри.
Отпустило. Женщина все также лежала на полу, ухватившись за грудки своего сарафана и тяжело дышала, широко распахнув глаза. С трудом поднявшись с пола, она посмотрела в зеркало и ей почудилась обстановка, что была при её жизни. Большая, беспорядочно застеленная кровать, рядом комод, на котором стоит уже опустошенная бутылка вина, большое, наглухо закрытое окно, а на кровати развалилась тяжелая, жирная туша. Её законный супруг.
Лоренца закрыла глаза. Простояв так минут десять, она снова открыла их и парящее ощущение облегчения заполнило тяжело вздымающуюся грудь. Почудилось.
Захотелось отвлечься и женщина решила проведать Элли. Прочесав, словно гребенкой, весь особняк, найти девушку не удалось, как и снаружи.
«Где она?» — волнение нарастало с каждой неудачной попыткой.
Единственное место, которое оставалось нетронутым — чердак. Помнится, Адриан никому не разрешал туда заходить, даже сам лишь изредка посещал эту часть дома, а если Элли проникла туда без спроса и он узнает — будут проблемы, это она знала точно. Подобрав полы платья, чтобы не споткнуться, Лорен стала быстро подниматься вверх по извилистой лестнице. Когда она достигла конечной точки, дверь на чердак была открыта и оттуда доносилось еле уловимое шуршание коробок и спокойное, равномерное дыхание.
— Какого черта тебя приспичило сюда пробраться? — хотела было начать она гневную тираду, но замолчала, уставившись на девушку.
Элли стояла перед портретом величественной дамы, что была похожа на нее практически во всем: стиль одежды, цвет волос, глаз. Только изгиб губ, образовавшийся из-за улыбки, был совершенно разным. Женщина вспомнила все, что рассказывал Адриан, когда из-за игривого любопытства она сама полезла в это хранилище давно забытых вещей.
— Она на меня похожа, не находишь? — повернулась молодая ведьма и слегка улыбнулась. Немного не так, как раньше.
— Согласна. Отсюда надо уходить, иначе Адриан будет злиться. Забыла, что он тебе говорил об этом месте? — Лоренца взяла Элли за плечо и хотела было подтолкнуть к выходу, но тело не двигалось. Девчонка смотрела странно, даже подозрительно.
Она не узнавала в этой девчонке привычную, оптимистичную Элли, которая всегда принимала близко к сердцу абсолютно любую мелочь.
— Нет, не забыла. — смахнув руку женщины со своего плеча, девушка медленным шагом вышла из помещения, оставив все как было. Разбросанным, потрепанным и распакованным.
Девушка поправила распущенные непослушные локоны и передернув плечами, опустилась на первый этаж, но Адриана там не нашла.
«В саду, наверное», — её догадка подтвердилась, как только она тайком пробралась в сад. Он стоял на одном колене, словно принц перед дамой сердца и обрезал лишние ростки розовых кустиков.
— Хи-хи, угадайте, кто? — Элли набросилась на него сзади и закрыла глаза мужчины ладошками, весело посмеиваясь. Он догадается сразу, но подурачиться страх как хотелось!
— Элли?
— Ага… — тихо ответила девушка и посмотрела в его лицо. — Могу помочь. — сказала ведьма, видя, что лишних веток много и далеко не на одном кусте, к тому же ей все равно делать больше нечего.
— О, конечно, только будь аккуратна и не отрежь лишние ветки.
— Вы всегда больше за ветки беспокоитесь, нежели за мои руки, на замечаете? — саркастично заметила девушка, начав обрезать ненужное.
— Что? — удивился Адриан.
— А то, что вы думаете о второстепенном, упуская самое важное. — продолжала Элли, невзирая на непонимающее лицо сидящего напротив опекуна. — В общем, не обращайте внимание, просто мысли вслух. — отмахнулась она и продолжила свое дело, как ни в чем не бывало.
Такие перепады настроения за последнее время случались часто и не являлись ничем удивительным. Просто запоздалый подростковый максимализм и попытки мыслить самостоятельно, критикуя взамен все вокруг. По крайней мере, так думали все. К всеобщему удивлению, Элли стала усердней и с охотой заниматься колдовством, желая изучить каждую мелочь, к неописуемому восторгу Адриана. Несмотря на то, что срок наказания закончился, девчонка все еще не ездила на ярмарку, не хотела видеть своих друзей. Но лично её это не волновало. Элли было хорошо и наедине с собой, и плевать, что Густав волнуется.
— Расскажете о своем прошлом? — задала вопрос она.
— Ох, это длинная история… — сказал мужчина, намекая на то, что говорить он не собирается.
Зеленые глаза смотрели на него с неким лукавым выражением, а изящные руки на миг прекратили свою работу и отложили ножницы в сторону. В голове был беспорядок и на мгновение Элли задумалась о красоте Адриана. Его черные, темнее ночи, глаза, слегка взъерошенные, темные волосы и жилистые руки приковали взгляд. Она потянулась к его лицу, приложив ладони к холодным щекам и немного прикрыла глаза, рассматривая его губы. Какая-то частичка разума крича, требовала остановиться, но этот голос глушил притягательный аромат мужского одеколона.
«Ммм, откуда такое чувство?» — её губы почти соприкоснулись с его, но здравый разум сразу вернулся, как только она почувствовала крепкую хватку на своем подбородке.