Сжав простынь, ведьма продолжила, не дав мужчине опомниться от услышанного.
— Потом я с последних сил сбежала и случайно высосала жизнь у одного охотника…он умер…потом…потом я убила её! И превратила в кучу оранжевых бархатцев… — засмеявшись, словно сумасшедшая, девушка вытирала непрошеные слезы. — Густав начал расспрашивать про нее и даже искать пошел…тогда я пожелала, чтобы этот лес сгорел к чертям…и оно так и случилось… — её голос охрип, девушка пустым взглядом смотрела на нахмурившегося мужчину, чье выражение лица не сулило ничего хорошего.
— Адриан…скажи что-нибудь…я не выдержу молчания… — девушка приблизилась к нему почти вплотную, уже не обращая внимание на еще не исчезнувший запах табака.
Все её существо умоляло сейчас не срываться и успокоить её.
Пытаясь погасить внутренний пожар, Адриан закрыл глаза, сильнее сжав кулак. Как ему хотелось рвать и метать! Он почувствовал холодные руки Элли на своих щеках и посмотрел на нее как можно мягче. Его девочка и так натерпелась, не хватало еще, чтобы с его стороны она почувствовала холод и презрение. Колдун понимал — это станет для нее последней каплей.
Этого он хотел меньше всего.
— Ты не сделал ничего ужасного… — обняв разрыдавшуюся ведьму, колдун гладил её по голову, ощущая, как его синяя рубашка становится мокрой от слез. — Все хорошо…никто не узнает…я всегда стану на твою сторону.
Он никогда не думал, что научиться утешать. Картер всегда считал, что жесткие методы действуют лучше. Но ему попался на редкость хрупкий экземпляр.
— Если не прекратишь плакать, мне придется менять одежду. — Процедил колдун, отстранив девушку, еще не до конца успокоившуюся.
Элли послушалась.
Сейчас меньше всего хотелось его как-то раздражать, пока он благосклонен к ней.
Ведьма была счастлива. Потому что выговорилась, выпустила все эмоции, что не давали покоя и душили изнутри. Самое главное — он не возненавидел её. Не стал питать отвращения. Он все также будет любить её и оберегать. Всегда. Пока она существует в этом мире.
— Спасибо… — девушка посмотрела на него усталым взглядом и слабо улыбнулась. — Я готова понести любое наказание, только не сейчас, ладно?
— Я не буду тебя наказывать, успокойся. — Понемногу его начинала раздражать эта затянувшаяся драма. Он не привык распускать сопли, сейчас в его голове были совсем иные намерения касательно кое-кого.
Оба замолчали, в то время, как Элли поправляла воротник заплаканной рубашки. Молчание — золото, но тяготит, как камень. Ведьма шмыгала носом, играя с пальцами мужчины от скуки и отчасти напряжения.
— Знаешь…столько всего навалилось, что я даже не знаю, что думать. Но я очень рада, что у меня есть ты, — сказав это, девушка положила голову на его плечо.
Ведьма продолжала играть с его рукой, поглаживая жилистые сосуды, которые, словно корни дерева, разрослись под кожей. Казалось, он не обращал внимания на её махинации.
А ей это безумно нравилось.
Девушка все больше увлекалась, мужчина решил вступить в игру.
Он не понимал её действий, но знал — ведьма хочет внимания.
И не просто теплых слов или объятий — Элли желала большего. Почувствовать себя нужной кому-то, необходимой, словно живительный воздух задыхающемуся астматику. Она уже не ребенок, детские забавы её давно не интересуют. Ведьма все еще продолжала свою забаву.
— Что ты хочешь? — вкрадчивым шепотом спросил мужчина.
Вместо ответа девушка положила руки на его плечи и резким движением повалила Адриана вниз. Нависнув над ним, она слегка расстегнула его рубашку, и провела руками по ключицам, робко посматривая на него, будто спрашивая разрешения на дальнейшие действия.
В качестве ответа она видит полуулыбку, промелькнувшую на его лице, стыдиться посмотреть в глаза, но продолжает свое.
«Нужно было убирать современные книжки», — подумал про себя колдун, наблюдая за тем, что она будет делать дальше. Как же он жалел, что упустил тот момент в её воспитании, когда она научилась таким вещам, но понаблюдать был совсем не против. В любом случае, далеко зайти он ей не позволит. Но девушка тоже не решится.
Элли опускается, целует шею, подбирается выше и робко, осторожно срывает с его губ один-единственный поцелуй. Она чувствует, как её щеки покрываются румянцем, лицо пылало, словно она находилась в котле, а не в прохладной комнате.
Девушка опускается чуть ниже, но Адриан перехватывает её руки и принимает доминирующее положение. Элли смотрит на него и все больше убеждается в своих порочных мыслях. Он выглядит не старше двадцати пяти, и эта разница только подливала масла в огонь их и так непростых отношений.
Он целует её; ведьма чувствует власть его настойчивых губ и горький привкус дыма, плотно закрыв глаза, она наслаждается моментом, но хочет большего, хотя разум отчаянно кричит «Остановись!».
Да, это аморально.
Да, это неправильно.
Но ей плевать, когда здесь и сейчас она может получить удовольствие. В голове бардак, неразбериха, она обвивает руками его шею, притягивая к себе.
— Эй… — протянула девушка, как только почувствовала, что Адриан прекратил. Рука интуитивно потянулась к нему, но мужчина перехватил её.
— Не доросла еще. — Нахальная, саркастичная и до боли знакомая еще с детства улыбка украсила его лицо. — Спи, — он повалил ошеломленную Элли обратно, а сам лег рядом, беззаботно задремав.
Только юной ведьме было совсем не до сна.
========== Глава двадцатая ==========
Он молод и красив, он никогда не предаст её, не ударит, не убьет, не причинит боль забавы ради, Адриан этого не сделает — ведьма это знала, поэтому была спокойна. Здесь, в этом доме, было безопасней всего. Колдун всегда встанет на её сторону, поддержит, хоть не без своих особенных и своеобразных методов. Даже если в конце он скажет что-то грубое, она не обратит внимание, потому что до этого получила порцию тепла и поддержки. Но всегда ли будет так?
Элли любила его, но не могла принять то, какие именно чувства питала к нему. Нравится он ей, как мужчина? Вполне возможно. Видит она в нем того, кого должна видеть, то есть опекуна, или в крайнем случае старшего брата? Сейчас — однозначно нет. Правильно ли это? Ответ очевиден, только ведьма всячески пыталась оттолкнуть жестокую реальность. Девушка, сама того не заметив, с каждым днем все больше привязывалась к нему, и когда она почти потеряла всех, остался только он. Тогда ведьма задумывалась об Адриане все больше и больше, а домой возвращалась с теплившимся в груди чувством уюта и тепла, вместе с которыми в комплекте шел горячий чай с имбирными пряниками. Она убеждала себя в том, что точно не могла влюбиться в этого…человека. Хотя его и человеком не назовешь. Но действия мужчины порой сводили её с ума, и наталкивали на совсем иные мысли вопреки здравому разуму. Сегодня он остановил её от дальнейших действия, оттолкнул, тем самым разрушив воздушные замки. Но что управляло им, когда он так страстно целовал её, позволял делать это с его шеей? Любопытство? Желание поиздеваться? Или он просто видел её нерешительность? А что, если чувства взаимны?
Такая мысль тут же показалась девушке до ужаса абсурдной и нереалистичной, должен же быть предел мечтаниям.
Лишь едва слышный терпкий запах табака во рту и приятные ощущения от прикосновений настойчивых губ пробуждали порочно-сладкие мысли, от которых лицо заливалось краской. Он беззаботно спит рядом, а может и не спит, в то время, как Элли разрывает изнутри сгусток смешанных эмоций.
«Не доросла», значит?
Но ведь девчонки в её возрасте и не такие вещи творят.
«Неужели его слова, просто предлог, чтобы избавиться от моего внимания?»
В животе неприятно скрутило.
Наверное, она слишком много от него требует.
Перевернувшись на другой бок, лицом к нему, у девушки чуть не перехватило дыхание. Адриан спал, лежа боком на подушке, и как только почувствовал движение тут же притянул Элли к себе, приобняв за талию, и спросонья пробормотал что-то несвязное.