На следующий день снова пришлось выполнять ненавистные обязанности, но, к счастью, работы заметно приубавилось: если два дня назад приходилось прочищать каждую щелочку, сегодня хватило лишь протереть пыль и вымести мусор. Иногда ей попадались странные вещи. Не зная, что с ними делать, она просто оставляла их на своих местах, но иногда любопытство жутко донимало.
— Завтра будешь моим ассистентом, — сказал Влад и девушка дернулась от неожиданно прозвучавшего резкого голоса. Меньше всего ей хотелось содействовать ему в алхимических экспериментах.
Катерина ничего не ответила. Да и не хотелось. Погрузившись в свою работу полностью, девушка старалась не обращать внимание на то, что кое-кто активно прожигал взглядом ее силуэт. Хотелось ударить Романова по лицу. Возможно, ее терпение скоро лопнет и она это сделает.
— Что мне нужно будет делать? — Екатерина рискнула заговорить с алхимиком.
— Сущие пустяки.
Девушка нахмурилась, неудовлетворенная коротким и малоинформативным ответом, который только излишнее нагонял страх неизвестности и волнение за собственную жизнь, которая сейчас была в руках этого ужасного человека. Хотелось расспросить поподробней, но она не решалась, желая избежать побочных эффектов ее любопытства.
— Понятно, — промямлила она, с облегченным вздохом собрав мусор в совок. На сегодня это была последняя работа и можно наконец-то отдохнуть нормально.
Завтрашний день наступил на удивление быстро, и Катерина, поделав с утра пораньше все свои дела, позавтракала хлебом с маргарином и ждала дальнейших поручений. Натянув нервы, словно тетиву, девушка молча сидела в ожидании.
— Пойдем, — бросил Влад, взглядом приказывая идти за ним.
Екатерина повиновалась. Они спускались в подвал, после чего оказались перед железной дверью. Коридор чем-то напоминал старинные катакомбы. Темные, холодные стены, от которых частично отдавало влагой и неприятным запахом мха и ржавчины. Девушка окончательно убедилась в том, что беспорядок здесь сквозил во всем. От нагнетенной атмосферы этого места хотелось исчезнуть. Было страшно представить, что скрывалось в комнате, запертой на металлический засов, да так, что даже без замка будет трудно открыть ее.
— Что там? — не воздержалась от вопроса девушка, сверяя взглядом холодный металл, перегораживающий проход.
— Раньше, наверное, это был бункер. Я точно не знаю, когда я оказался в этом мире, это поместье давно было тут. Из этого можно понять, что Лимб вбирает в себя частички живого мира. Но, мне кажется, он просто копирует то, что уже существует по ту сторону. Или существовало, — алхимик ударил ногой дверь, и та с противным скрипом отворилась.
Екатерина сморщилась, как только в нос ударил едкий запах.
— А сейчас это что?..
Однако, ответа не потребовалось, потому что сейчас она видела все своими глазами. Бутылочки и пробирки, на полу красовался странный рисунок, напоминающий пентограмму. Сделав вывод, что этот сумасшедший еще и сатанист, девушка нервно сглотнула. Роль ассистентки все больше и больше пугала, в голове постепенно вырисовывались жестокие картины жертвоприношения, пыток и просто мучительной смерти.
— Что со мной будет? — прошептала Екатерина, остановив взгляд на декоративной шкатулке.
— Ничего ужасного, если, конечно, слушать будешь внимательно, — ответил Романов, равнодушно пожав плечами.
Катерина почувствовала облегчение, взбодренная пониманием того, что ее жизнь будет сохранена. Нужно просто внимательно слушать и выполнять его поручения. Она лишь про себя удивилась, что, несмотря на истинную сущность этого человека, ей искренне хотелось верить в обнадеживающие слова.
Алхимик мелом начертил свежий круг по блеклым очертаниям предыдущего и положил в центр горстку красного песка, покинув пределы пентаграммы.
— Отойди, ты стоишь на черте, — он оттолкнул девушку, Катерина немного пошатнулась и для большей безопасности пугливо отошла еще на несколько шагов.
Стоило ей приготовится к чему-то неожиданному, так на месте чертежа вспыхнул ярко-желтый свет, чуть не ослепив девушку своей неожиданностью и резкостью. Закрыв глаза рукой, Екатерина простояла бы так вечно, если бы не почувствовала тихое рычание. Вместо красного песка в центре рисунка едва стояло на ногах существо, напоминающее смесь собаки и волка. Короткая, но густая шерсть отливала красно-бурым оттенком, переходя в темно коричневый, напоминающий по цвету ствол многолетнего дуба. Существо рычало и переваливалось с одной ноги на другую, разминая короткую мускулистую шею.
Девушка почувствовала дикую панику, как только кровожадный взгляд монстра был направлен на нее.
Коленки задрожали, а сердце ушло в пятки, казалось, сейчас душа вылетит, оставив свою оболочку на свободное растерзание хищника.
Но он не двигался с места.
Потоптавшись в центре пентаграммы, он, обнажив в зевке молочно-белые клыки, сел, слово послушный выдрессированный пес, ожидающий команд своего хозяина.
— Это гибрид, — с насмешкой посмотрев на испуганную девушку, сказал Романов, подозвав к себе пса. — Боишься его? — спросил он, почесав нового питомца за ухом. На ласки алхимика животное никак не отреагировало, оставаясь в той же позе, не подавая никаких признаков напускной агрессии.
Екатерина не могла понять, как воспринимать это «чудо», поэтому только кивнула в ответ на вопрос и отошла еще дальше, пока не столкнулась со столом, где зашатались приборы, угрожая вот-вот упасть. Все это время алхимик не сводил с нее глаз, девушка чувствовала себя запертой в клетке со львом, сердце бешено стучало, рискуя выпрыгнуть из груди. Убедившись, что все приборы устояли на месте и не разбились, она облегченно вздохнула.
— Как так? — спросила она.
Влад ухмыльнулся, нацелив свое внимание на монстра.
— Он — просто иллюзия. На самом деле в своей истинной сущности это существо так и остается горсткой песка. Алхимия не способна одушевлять, только материализовывать, — с ноткой нескрываемой тоски ответил он, зарываясь рукой в мохнатую холку.
Вскоре иллюзия оказалась развеяна, и посередке все так же был рассыпан красно-бурый песок.
— Зачем вы мне это продемонстрировали? — Екатерина с толикой брезгливости уставилась на песок. Ей казалось, что он вот-вот снова примет облик странного зверя.
— Просто хотел понаблюдать за твоей реакцией.
Слова, словно лезвием, резанули по сердцу, бредя еще не зажившую рану. Девушка была настолько шокирована, что, не раздумывая, метнулась к выходу, стирая на бегу соленые слезы, что катились ручьями по щекам. Это чертовски больно — когда играют с твоими эмоциями, жизнью. Боль выворачивала душу наизнанку, душила. Она бы все отдала, лишь бы не чувствовать себя настолько плохо. С трудом отыскав свои покои, Екатерина плотно закрыла за собой дверь, сползая к полу.
Отвратительно.
Она сбежит отсюда, чего бы ей это ни стоило.
Вся надежда была на ведьму, она — её спасительница, провозглашенная ею благодетельница. Все мысли сбились в кучу и крутились вокруг желанной свободы. Почему она? Почему же жертвой не стала другая, незнакомая ей девушка? Какой черт дернул её в тот проклятый день заговорить с этим сумасшедшим ублюдком? Почему? Почему он выбрал именно её? Все крутилось вокруг докучливого «почему».
Долго плакать не пришлось, слезы быстро исчерпали себя, и на смену горькой обиде и злости пришло опустошение, выветрившее до основания все чувства по кусочкам, не оставляя за собой ничего, кроме ощущения пустоты и ненужности, словно она была куклой, которую ребенок случайно забыл в песочнице, где она и осталась до конца своих дней, пока время не сотрет следы её бесполезного, бессмысленного существования. Стоит ли говорить о том, насколько нужна эта игрушка посторонним? Даже её друзья, заметившие её на ярмарке, увидевшие полные немой мольбы глаза, просто отворачивались и проходили мимо, словно не знали девушку. А она все еще волнуется, что они пострадают по её вине. Она не хотела стать такой, как все. Катерина отчаянно пыталась удержать в себе все светлые чувства, на которые обычно способны только дети.