Южная Сирия, Кипр и Киренаика являлись для Лагидов наиважнейшими опорными пунктами их власти за пределами Египта, но при случае их интересы простирались намного дальше — к Эгейскому морю и Фракии, а также к Элладе: речь идет не о постоянном присутствии, а о случайных походах, установлении единичных форпостов или заключении союзов в военных либо коммерческих интересах. Целью, которую они преследовали, было установить определенное равновесие между крупными государствами Восточного Средиземноморья для обеспечения безопасности Египта и пополнения царской казны, зависевшей от свободной морской торговли. Этой политики гибких и осторожных планов придерживались три первых правителя династии. Впоследствии она выродилась из-за нерадивости государей и их братоубийственных распрей.
О Птолемее I Сотере мы не станем много говорить: этапы его осмотрительной политики были нами отмечены в рассказе о диадохах. Нам неизвестна в деталях его роль в организации внутреннего управления Египтом, но все свидетельствует о том, что она была значительна и что государственное'устройство, о котором сообщают папирусы при его преемниках, было заложено в то сорокалетие, в течение которого первый Лагид между 323 и 383 годами до н. э. добился для новой монархии внешнего авторитета и внутренней стабильности — и то и другое держалось на экономике, рычаги которой находились в руках власти. Уже Клеомен из Навкратиса убедился, насколько выгодно иметь исключительный контроль за экспортом зерна, производимым в избытке на богатых землях долины Нила. Птолемей Сотер не собирался отказываться от такого прибыльного источника дохода для царской казны. Заботясь о расходах на военные нужды, он не забывал об обеспечении страны: именно в его правление порт Александрии достиг своего наибольшего развития с постройкой фаросского маяка (287). Наконец, по совету философа Деметрия Фалерского, бежавшего в Египет после взятия Афин Полиоркетом, Птолемей пригласил к своему двору ученых и писателей, чем обеспечил Александрии славу интеллектуального центра эллинизма. Этот македонянин, который за грубоватой личиной воина скрывал тонкий ум, проницательность и благородную натуру, проявил себя подлинным основателем империи. Заботясь на склоне лет о будущем династии, он в 285 году до н. э. привлек к управлению государством своего сына Птолемея, рожденного его прекрасной возлюбленной Береникой, на которой он был женат вторым браком и которая вместе с ним была обожествлена и образовала со своим супругом чету богов-спасителей.
Птолемею II, родившемуся в 306 году до н. э., было 23 года, когда умер его отец. Он унаследовал от отца, помимо любвеобильной натуры, большой интерес к литературе и анализированию, особенно в отношении основ управления, что позволило ему усилить мощь лагидского государства, завершив его организацию. Хотя портреты изображают его более легкомысленным и менее твердым, чем был основатель империи, но его долгое царствование, с 283 по 246 год до н. э., стало временем расцвета империи Птолемеев.
Во внешних отношениях он остался верен отцовской политике, что имело неоднозначные последствия, но в целом оказалось успешным. Конечно, он не сумел предотвратить отпадение Кирены и греческих колоний в Ливии, где его двоюродный брат Магас, намного старше его, отказался подчиниться. Но единственная попытка Магаса захватить Египет и стать наследником Сотера завершилась поражением даже без сражения: мятеж мармарикских ливийцев в тылу Магаса вынудил царя Кирены возвратиться на свои позиции (около 275). С этого времени между двумя сыновьями Береники, разделенными огромными, труднопреодолимыми пустынями, установился modus vivendi, оберегающий каждого из них от вторжения другого. Более того, в конце их правления примирение двух государей привело к династическому союзу между дочерью Магаса, которую звали Береника, как и ее бабушку, и сыном Птолемея II, который наследовал своему отцу; этот брак, который был заключен после смерти Магаса, повлек за собой возвращение Кирены в лоно лагидской империи.
На востоке у Птолемея II было несколько серьезных конфликтов с могущественными соседями — селевкидскими царями. После смерти Селевка Птолемей под предлогом того, что Антиох I занял тогда восточные регионы его империи, попытался укрепить базы, основанные еще Сотером на южных и восточных побережьях Малой Азии в Киликии, Памфилии, Карии, на острове Самосе и даже в Милете. Селевкидский правитель временно смирился с этим. Чуть позже Антиох, объединившись с Магасом, который был женат на его дочери Апамее, собрался начать войну с Египтом, но поскольку Магас перестал быть опасным, о чем мы говорили выше, Птолемей был готов дать отпор. Первая Сирийская война (274 — около 271) закончилась признанием status quo в Сирии и других землях. Новый конфликт разразился десять лет спустя, когда Антиох II наследовал своему отцу. Подробности военных действий нам неизвестны, но они шли в течение нескольких лет (по всей видимости, до 253 года до н. э) и из-за них Лагид потерял некоторые крепости, которыми он владел на берегах Ионии, Памфилии и Киликии. Для примирения Антиох II женился на дочери Птолемея II, которую назвали Береникой, как и ее двоюродную сестру, дочь Магаса, в память об их общей бабушке; этот брак, не способный закрепить мирные отношения между двумя династиями, имел кровавую развязку, но уже после смерти Птолемея И.
Что касается северного направления, то здесь отец Птолемея II оставил своему сыну благоприятную ситуацию: в Эгейском море лагидские эскадры имели опорные пункты; Лига островитян, в которую в свое время объединились полисы Кикладских островов под патронажем Антигона Одноглазого и которая впоследствии перешла во власть Птолемея Сотера, анатолийские морские порты в Ионии и Карии при дружеских отношениях с родоссцами являлись базами, откуда флотоводцы Птолемея отправлялись на архипелаг. После 1-й Сирийской войны они обосновались на Крите, где на восточной оконечности острова, в Итане, был размещен постоянный гарнизон. Усилия, направленные на сохранение контроля за Эгейским морем, разумеется, отвечали соображениям экономики, поскольку экспортная торговля, особенно зерном, продажа которого была крайне важна для лагидской казны, велась в основном с греческими городами всего этого региона. Но речь шла также о том, чтобы не допустить развития всякого другого военно-морского флота, который мог бы впоследствии стать серьезным соперником и в открытом море, и на египетском побережье. Берега Дельты в свое время страдали от приходивших с севера пиратов: память об этих набегах «морского народа», столь часто упоминаемого в текстах эпохи фараонов, была жива. Как и в Келесирии, здесь Лагиды силой обстоятельств столкнулись с проблемами Рамзеса. Поэтому, когда правитель Македонии Антигон Гонат начал проводить в Эгейском море политику своего отца Деметрия Полиоркета и восстановил мощные эскадры, Птолемей II создал против него в Элладе коалицию из старых врагов Македонии. Как мы увидим далее, эта война, названная Хремонидовой[15], плохо закончилась для противников Антигона. В любом случае, для Лагида она обернулась серьезным военным поражением: дата морского сражения у острова Кос, которое его флот проиграл македонской эскадре, точно не известна (возможно, 262). Тем не менее, даже ослабленное этой неудачей, птолемеевское влияние на Кикладах продолжало расширяться.
Надежно защищенный своим военным флотом и наземными заслонами на своих границах, Египет Птолемея II пережил период расцвета, все древние свидетельства о котором подлинные. Так, поэт Феокрит около 270 года до н. э. взывал к благородству царя, прославляя его: «Его корабли устремляются во все стороны по морям… Сколько в его армии всадников, сколько пеших со сверкающими бронзовыми щитами!.. Его народ, находясь в безопасности, предается своим занятиям. Нет, никогда вражескому войску не преодолеть кишащий ужасными животными Нил, чтобы с дикими криками наброситься на деревни, никогда военным судам не высадить на берега Египта вооруженных грабителей, чтобы похитить стада быков».