- Я изготовлю для тебя отворотный порошок, который может скрывать не только запах, но и твою ауру. Растворишь порошок в стакане воды - и твоя суть поменяется.
- Спасибо, доктор! Но, я так понимаю, что за это буду вам что-то должна?
- А ты не только красивая, но и проницательная! - заулыбался доктор. - Понимаешь в бухгалтерии?
- Ну да, я четыре года вела дела в своей лавке, вернее, лавке отца...
- Вот и поможешь мне! Не дело такой красоте горшки носить и полы драить! Сегодня дорабатывай на своём месте, а завтра примешь дела. Все книги передаст тебе экономка.
- Хорошо, господин Марцелус! Как скажете!
На следующий день экономка с недовольным видом вручила мне бухгалтерские книги и ключ от маленькой каморки, находящйся в ограждающей поместье стене. За неделю управившись с записями, найдя несоответствия и откровенный обман, я отнесла бумаги господину Марцелусу. Делать мне было нечего, и я решила осмотреть огромный двор. Маленькая оборотница хорошо справлялась с обязанностями няньки, и днём я частенько бывала свободна.
Я поднялась на крепостную стену, поплотнее укутавшись в плащ. Он был тонким и не сильно спасал от мороза, но гулять мне было некогда, поэтому о более тёплой одежде я как-то не задумывалась. Тут меня привлекли чьи-то странные поскуливания и стоны, похожие на стоны боли. Всё это сопровождалось чпокающими звуками, похожими на звуки взбиваемого масла.
Я решила пойти и посмотреть, что происходит. Может, кому-то требуется моя помощь? Зайдя за поворот, я резко остановилась. Картина, открывшаяся перед моими глазами вызвала у меня непроизвольный спазм в желудке: двое мужчин совокуплялись с одной женщиной.
Она стояла на коленях и локтях, её юбка была задрана вверх, почти полностью закрывая голову. Мне не было видно её лица, я могла наблюдать только то, что пристроившейся сзади мужчина резко засовывал своё орудие не в традиционный, предназначенный природой вход, а в задний, от каждого движения в который женщина кричала, видимо, от боли, потому что я чётко увидела запёкшуюся кровь между её ягодиц. Второй мужчина обхаживал рот женщины, заглушая её крики и стоны. Стоявший сзади насаживался на женщину так сильно, что под его пальцами я увидела синяки, уже начавшие чернеть.
Я не сдержала спазм, повторно накативший на мой желудок, и вырвала весь обед, что недавно съела. Утирая рукой рот, я увидела, что мужчины неприязненно глянули на меня, надели брюки и ушли, а женщина, с трудом поднявшись по стене, одёрнула платье и обернулась. Эта была та самая девушка, проводившая меня в мой первый день на кухню.
- Как вы, госпожа?
- Нормально, это я у тебя должна спрашивать, всё ли в порядке, - с горечью произнесла я, не зная, что сказать этому замученному и окровавленному созданию. Её рот был порван. - Давай пройдём в больницу, тебя осмотрят!
- Нет, госпожа, я не пойду. Я полукровка, через два дня всё само заживёт! - она улыбнулась мне порванными губами.
- Как тебя зовут? - хрипло спросила я, всё никак не отошедшая от этой жуткой картины.
- Лорка, госпожа.
- Нет, лорка - это твой статус, а имя у тебя какое? Вот меня зовут Эль.
- Очень приятно, госпожа, но лорок лишают имени...
- Я не гражданка Вольвгандта, мне плевать на ваши порядки! Но, если не хочешь говорить, то не нужно!
Я развернулась и пошла в обратную сторону, зарекаясь гулять в одиночестве. И тут я услышала:
- Медея, госпожа, моё имя Медея...
Я обернулась:
- Я запомню, Медея, запомню...
Я вернулась за поворот, за которым, оказывается, ждали кого-то эти двое оборотней.
- Не меня ждёте, господа? - я остановилась.
Они втянули воздух рядом со мной, их ноздри явно пытались вывернуться, так усердно они ими работали. Но мой амулет и запах рвоты заставили их уступить мне дорогу. Я отошла подальше и стала ждать, что будет, то, что они ждут лорку, чтобы продолжить разврат, у меня не было сомнений. Но Медея так и не появилась.
Когда прошло много времени, а девушка так и не вышла из-за угла, я, вслед за мужчинами, отправилась посмотреть, а вдруг ей стало плохо. Я увидела, как один из оборотней стоит у края стены и смотрит вниз. Я медленно подошла. Я не хотела туда глядеть, но мои глаза будто зажили своей жизнью.
Внизу, на огромных булыжниках, лежала поломанной куклой молодая девушка. И тут первый раз в жизни я потеряла сознание...
Глава двенадцатая.
Три дня я не могла отойти от произошедшего: картинка переломанной девушки на камнях с кровавым разливающимся пятном под ней, стояла у меня перед глазами. Я что-то делала, что-то ела, но в голове у меня кружилась назойливой мухой одна мысль: зачем? Семь Всеблагих Старцев не примут душу самоубийцы на новый круг воплощения, ей предстоит или долго скитаться по земле неприкаянным духом, или упасть в Иллирий, к тёмным душам, где не было ничего хорошего для убившей себя души. Одно я не могла сделать, назвать погибшую Медею так, как называла падших женщин моя мать - бедняжечкой. Я считала теперь это оскорблением её памяти. Я ненавидела этих особей мужского пола, которые каждый день проходили мимо меня во дворе - этих недомужчин! Разве Медея была виновата в своей участи? Нет, эти похотливые животные, самцы - обортни!